28 сентября арбитру Беляеву исполняется 93 года
Сергей Беляев (в центре).
Фото из личного архива Сергея Беляева
28 сентября Сергею Беляеву, старейшему футбольному арбитру страны, исполнилось 93 года.
Свой первый официальный матч он отсудил в июне 1961-го — на линии, когда в Москве встречались дублеры «Локомотива» и «Торпедо». Последний — в поле, в ноябре 1981-го в Ташкенте, где «Пахтакор» принимал «Днепр».
Эти двадцать лет вместили в общей сложности полторы тысячи матчей, в которых отработал Беляев, — во всех лигах чемпионата СССР. И главным арбитром, и боковым. В 1972-м он стал судьей всесоюзной категории, входил в бригаду легендарного Николая Латышева, единственного отечественного арбитра, судившего финал чемпионата мира — в Чили, в 1962-м.
После завершения карьеры Сергей Александрович два года возглавлял Московскую коллегию судей, потом долго работал инспектором. А в 2022-м стал героем «Разговора по пятницам», рассказав немало интересного о себе и своих коллегах.
Бахрамов
— Тофик Бахрамов по уровню судейства с Латышевым несопоставим?
— Да ну что вы! Небо и земля! Но Николай Гаврилович относился к Тофику с теплотой. В 1966-м Латышеву уже было 53, стал членом судейского комитета ФИФА и пролоббировал назначение Бахрамова на финальный матч чемпионата мира ФРГ — Англия.
— Каким образом?
— Через президента ФИФА Стэнли Роуза, с которым был в хороших отношениях. Тот к мнению Латышева прислушивался. Бахрамова назначили судьей на линии — и он, махнув флажком в пользу королевы, вошел в историю.
— Да уж.
— Меня Бахрамов поражал тем, что при встрече сразу интересовался: «Сережа, что обо мне в Москве говорят?» Почему-то его это всегда страшно волновало. Кстати, судить на линии он не любил, считал, что занимается не своим делом. Главным отработать — да! С удовольствием! А помощником — уже не то. В любой момент мог навалить. Азимзаде такой же.
— Второй по популярности азербайджанский арбитр после Бахрамова.
— Оба считали себя великими. Учиться судить на линии не хотели, отмахивались — дескать, не дано. Еще, по слухам, скинули себе пару лет, чтобы продлить карьеру. С Азимзаде все раскрылось на сборе в Душанбе.
— Как?
— Арбитры сдавали там экзамены, нормативы, а мы с Павлом Апухтиным выставляли оценки, определяли, кого в какую лигу рекомендовать. Дали нам команду — проверить у всех судей паспорта. В гостинице Азимзаде при заселении заполнил анкету. Я взял ее у администратора, смотрю — в графе «год рождения» намалевано не пойми что. Ладно, говорю Азимзаде: «На экзамен обязательно захвати с собой паспорт». Тот приходит: «Ой, в номере забыл». Ничего, отвечаю, иди. Мы подождем.
— Что дальше?
— Приносит. Открываем — и выясняется, что он на два года старше, чем везде указывал. А значит, давно должен был закончить, уже стукнуло 50. До этого у Азимзаде на сборах паспорт не проверяли. Просто никому не приходило в голову. Он писал, что не 1934 года рождения, а 1936-го — и прокатывало, получал назначения.
— Если бы вы тогда не сняли Азимзаде с пробега, он бы еще год-другой отсудил?
— Наверняка. Бахрамов, думаю, в свое время похожий фокус провернул. Латышев мог закрыть на это глаза, учитывая добрые отношения с Тофиком.
Фото из личного архива Сергея Беляева
«Чайной»
— Мы не раз слышали, что арбитры вашего поколения могли выпить — и в тот же день спокойно отсудить.
— Были умельцы. Да я и сам пару раз себе позволял, хотя в принципе не по этой части. Как-то помогал в Краснодаре Константину Демченко. Известный арбитр, финал Кубка СССР судил. Очень любил выпить. День игры, гуляем в парке, вдруг говорит: «Давай по сто грамм…» — «Сегодня же матч!» — «До него еще куча времени. Днем поспишь — к вечеру будешь как огурец».
— Железный аргумент.
— Ну и заскочили в буфетик, хлопнули по стопарику. Вот так впервые в день игры я водочки выпил.
— Как судилось после водочки?
— А знаете, нормально! Ни к Демченко, ни ко мне у команд претензий не было. Время спустя в день матча приезжаю в Донецк помогать Николаю Хлопотину. На перроне встречает Вася Гарбер.
— Это кто?
— Администратор «Шахтера», много лет проработавший в клубе. В привокзальном буфете сели перекусить. Вася поцапался с официанткой, завелся, ну и заказал себе коньячку. Потом на меня взгляд перевел: «Давай по рюмочке». — «Ты что?! Вечером игра!» — «Да мы по чуть-чуть, я тебя прошу…»
— Уломал?
— Ага. Посидели — и в гостиницу, к бригаде. Там разговоры о том о сем. Гарбер с нами. Вдруг Хлопотин на меня указал: «А Сергей вообще не пьет. Режимщик!» Гарбер прыснул: «Это Сергей не пьет?! Да он час назад на вокзале рюмку коньяка махнул! На моих глазах!»
— Ой.
— Думаю — ну стервец! Сдал с потрохами. Хотя сам же и предложил. Хлопотин усмехнулся, покачал головой, ничего не сказал. Зато когда в Москву вернулись, на прощание произнес: «Да-а, Сергей, больше тебя в помощники не возьму. Оказывается, ты поддаешь перед игрой!»
— Вот так история.
— У судей старшего поколения было любимое словечко — «чайной». С ударением на «о». Это стакан водки. Однажды Михаил Белянин, уважаемый арбитр, разослал три телеграммы — в Орел, Курск и Белгород: «Приезжаю завтра, таким-то поездом. Встречайте!» А на самом деле отправлялся судить в Харьков.
— По железной дороге одно направление.
— Совершенно верно. В те годы на крупных станциях поезда стояли около часа, а то и дольше. И вот утром в Орле на перроне Белянина встречает администратор местной команды: «О, Михаил Палыч, мое почтение…» Сразу ведет в привокзальный буфет. Завтракать. Белянин небрежно: «Ну-ка чайной!» Выпивает, закусывает. Через некоторое время ему говорят: «А теперь в гостиницу». Белянин приподнимается, берет свой чемоданчик, протягивает администратору руку: «Нет, спасибо. Я обратно в вагон, в Харькове ждут. Там сужу».
— Сильно.
— В Курске и Белгороде все повторялось. Вот такой шутник.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Бубнов
— С кем из футболистов намучились?
— Тяжело было с Блохиным. Чуть подтолкнут — сразу валится, машет руками, апеллирует к судье. Тот же Семин противный был игрок. Если во Львове я его удалил, то в Куйбышеве решил проучить.
— Это как?
— Всю игру от Семина выслушивал. Бу-бу-бу, бу-бу-бу… Каждое мое решение комментировал. Потом вижу — соперник под него катится. Я отворачиваюсь. Специально! Секунду спустя крик: «А-а! Судья, где свисток? Меня по ногам ударили!» Пожимаю плечами: «Я не видел». А про себя думаю — так тебе и надо!
— Вот это да.
— А Мишу Булгакова из «Спартака» помните? Тоже чудотворец, любил по траве кататься, выпрашивая штрафные, пенальти. В 1975-м мне доверили в Москве матч «Динамо» — «Спартак». Весь первый тайм юный Бубнов охаживал Булгакова по голеностопам. Тот, может, пару раз картинно и упал, но чаще Бубнов за ним просто не успевал — и сносил.
— Доигрался до удаления?
— Нет. Саша — парень своеобразный. Врежет по ногам, я даю свисток, подбегаю к месту нарушения. Бубнов сразу поднимает руки: «Товарищ судья, все, сдаюсь!» И вот этим «сдаюсь» меня смутил. После очередного фола понимаю — пора уже ему карточку показать. Но тяну, тяну… А в перерыве ко мне подходит Иван Феоктистович Широков, который был моим преподавателем на первых сборах. Строгим голосом: «Сергей, складывается впечатление, что ты подсуживаешь динамовцам! Почему с Бубновым церемонишься? Что за нерешительность? Дай ему карточку!»
— Что дальше?
— Во втором тайме я уже никому спуску не давал. Но спартачи проиграли 1:2 и остались недовольны судейством. Старостин ворчал — мол, я с грубостью не боролся… А теперь расскажу, что предшествовало этому матчу.
Фото Юрий Голышак, «СЭ»
— Что же?
— Жена у меня любила порядок. В день игры, уходя на работу, попросила надраить паркет до блеска. Чем все утро и занимался. К трем часам нужно ехать на стадион, а я чувствую — устал! Вымотался страшно! Как же потом себя корил! Вроде не мальчик уже — и так опростоволосился. Вместо того чтобы спокойно готовиться к важнейшему матчу, натирал полы! На хрена?!
— Вы в потрясающей форме. Когда последний раз судили?
— В 2016-м на турнире ветеранов. Получается, было мне 85. Играли два тайма по 30 минут. Я отработал весь матч — и чувствовал себя прекрасно, дай бог каждому!