19 июля исполнилось 90 лет со дня рождения Александра Ширвиндта
Александр Ширвиндт.
Фото Федор Успенский, «СЭ»
Сегодня знаменитому артисту исполнилось бы 90 лет.
Знаменитый актер, режиссер, народный артист России, много лет руководивший Театром сатиры, совсем чуть-чуть не дожил до 90-летнего юбилея. Всего четыре месяца. Ширвиндт умер после тяжелой болезни 15 марта 2024 года.
Все знали, что он обожал футбол и с детства переживал за «Торпедо». Общался со многими игроками и тренерами этого клуба, в том числе с Валентином Ивановым, Эдуардом Стрельцовым, Валерием Ворониным. Нередко заглядывал на Восточную улицу, где раньше располагалась торпедовская арена. О которой с нежностью говорил: «Наш ностальгический ретро-стадиончик буду помнить всегда. Эту потешную «правительственную ложу», похожую на скворечник…»
Но была у Александра Анатольевича еще одна страсть — биатлон. О том, как полюбил этот вид спорта, Ширвиндт рассказал в «Разговоре по пятницам» в феврале 2020-го.
— На прошлой неделе закончился чемпионат мира по биатлону. Смотрели?
— Ну а как же! Биатлонные трансляции стараюсь не пропускать. Порадовался за Логинова, который взял две медали, золотую и бронзовую. Правда, после победы была жуткая картина, когда он сидел на пресс-конференции и со всех сторон неслось: «Допинг, допинг, допинг». Плюс непонятная история с обыском в день эстафеты…
— Отношение к Логинову в мире биатлона после дисквалификации за эритропоэтин, мягко говоря, неоднозначное.
— Когда при мне начинают обсуждать тему допинга, сразу затихаю. Все понимают, что без серьезной фармакологии в современном спорте не обойтись. Так к чему самообман, какие-то игрища, инкриминирование? Да пусть жрут, что хотят! Лишь бы добежали и прыгнули.
— Интересная логика.
— Ну а что? Честнее сказать: «Хочешь жрать допинг — пожалуйста! Только на десять лет раньше помрешь». Возможно, кто-то ответит: «Нет, я такой препарат придумаю, от которого не помру». Что ж, тоже интрига. Главная проблема, на мой взгляд, в чем?
— В чем же?
— Вместо того чтобы искоренить допинг, все пытаются изобрести новый. Тратят бешеные деньги, стремятся друг друга опередить. Не по итогам соревнований, а по придумке всяких веществ.
Фото Алексей Иванов, архив «СЭ»
— Бесконечные допинг-скандалы интереса к биатлону не подточили?
— Ну… Надеюсь, вы понимаете — то, о чем говорил выше, не стоит воспринимать буквально. Это грустная шутка. Вообще я не верю, что таблетка способна глобально улучшить результат. Разве что на какие-то микросекунды. Хотя все индивидуально. Как в театре. Вот были замечательные артисты, которые перед спектаклем неизменно выпивали 50 граммов коньяка. Не будем называть фамилии.
— Почему же не будем? Юрий Яковлев!
— Например. Но вы учтите — он не пьяный был. Принимал чуть-чуть, для куража. И его неповторимый тембр становился еще бархатистее. А есть артисты, для которых алкоголь до спектакля — табу. В их числе и я. Не потому что ханжа. Просто чувствую — мешает. Зато после спектакля — с удовольствием.
— Самая фантастическая биатлонная гонка, которую видели?
— Одну выделить трудно. Димка Губерниев часто орет в репортажах, мол, Ширвиндт сейчас, наверное, весь искончался… Кошмар! Он сделал из меня полного фаната. Я, конечно, полюбил биатлон. Но не до такой степени.
— Лет семь назад мы спросили Губерниева: «Ширвиндт подсел на биатлон благодаря вам?» В ответ услышали историю: «Как-то Елена Анатольевна Чайковская, моя хорошая знакомая, сказала: «У Шуры Ширвиндта супруга — большая фанатка биатлона. Сходи в театр, пообщайся». Зашел к Александру Анатольевичу в кабинет. Первое, что он произнес: «Да-а, у моей жены ужасный вкус. Она твоя страшная поклонница!»
— Так и было. Я и про знакомство с Димкой, и про то, что мое увлечение биатлоном началось именно с жены.
Фото Global Look Press
— Губерниев предлагал вам вместе комментировать биатлон?
— Нет. Да я бы и не согласился. У меня рядом с ним патриотизма не хватит. Знаете, что еще люблю, помимо футбола, биатлона и баскетбола?
— Что?
— Снукер! Невероятно тонкая штука. Ночью смотрю часами под чудесный, милейший комментарий Владимира Синицына. Благостного эрудита с бархатным голосом, он бы мог в Большом театре петь.
— Серьезно?
— Абсолютно. Его репортажи — как спектакль. Говорит нараспев (пародирует Синицына): «Н-да-а, тут, конечно, от двух бортов — это все-е-е… Кэ-э-эннон (случайное или рассчитанное столкновение битка с шарами. — Прим. «СЭ»). Ну-у, утопия…» Пару секунд спустя: «Не-е-ет! Получилось…» Или: «А здесь вообще сумасшедший дом, никаких шансов…» Потом опять: «Не-е-ет!»
— Забавно.
— Порой думаю — зачем нужны комментаторы? Выключаешь звук и… Уже не то. Не хватает этой лабуды. Consuetudo est altera natura: «привычка — вторая натура». Я ведь застал времена, когда латынь учили в школе, представляете?!
— Мы потрясены.
— Так вот про тот же снукер я знаю все. Кажется, ну на хрена мне комментатор? Нет, нужно, чтобы он говорил, играл голосом, не угадывал… Иначе не цепляет.
— Вы-то в снукер играете?
— Близко не подхожу! Предпочитаю русский бильярд. Когда-то в Парке культуры слева от центрального входа был длинный-длинный ангар. Самая большая в Советском Союзе бильярдная. Столов немерено! Злачных мест тогда было мало. К примеру, тотализатор работал только на ипподроме. Да и его бы прикрыли, если бы не маршал Буденный, который это дело курировал. Бильярдную тоже хотели ликвидировать. Поскольку там играли на деньги — разумеется, неофициально.
— Мы в курсе.
— Публика собиралась разная — от шпаны и фарцовщиков до подпольных миллионеров. В общем, там была своя мафия, бильярдная. Я туда заглядывал с Гришей Гориным. Из непрофессионалов нашего круга он играл лучше всех.
— А вы?
— Неплохо, но до уровня Гриши недотягивал. В этой бильярдной королем считался Ашот. Видите, даже имя помню, хотя прошло лет сто. Плотный, небольшого росточка, он со всеми играл одной рукой. Не потому, что не было второй…
— Это мы понимаем.
— Чтобы уравнять шансы! Ашот играл «пистолетом». Или по борту. Каждому давал несусветную фору — и все равно побеждал.
— Вы с ним тоже играли?
— Не рискнул.
— А Горин?
— Вот Гриша в этой компашке смотрелся достойно.
— И уходил с полными карманами денег?
— Не-е-ет!
Фото Федор Алексеев
— К хоккею вы равнодушны?
— Однажды играл в настольный.
— С кем?
— С Михал Михалычем Державиным. Причем в день концерта. Он, помню, потерял голос, хрипел. Как выступать? Отвлеклись от хоккея, полезли в аптечку. Нашли какие-то огромные таблетки, надпись на английском. Державин обрадовался: «Наверное, от горла».
— Угадал?
— Выпил одну — дыхание сперло, пошла пена. Я участливо спрашиваю: «Пробивает?» «Ага», — отвечает сквозь слезы и икоту. А пена лезет, все больше и больше. Я полотенцем смахиваю.
— Что оказалось?
— Сестра Державина потом перевела — пенообразующее противозачаточное. Надо принимать непосредственно перед актом…