Звезда российских ММА — о подготовке в США, уличных драках и стремлении двигаться вперёд.
Александр Волков — бывший чемпион М-1 и Bellator, а ныне один из самых известных бойцов UFC. Драго занимает шестую строчку рейтинга в тяжёлом весе и является одним из трёх людей, которые побеждали в промоушене с помощью удушающего приёма Иезекиль. В интервью Волков рассказал, почему основную часть подготовки к боям проводит в США, о том, что для него самое страшное в бою, а также объяснил, почему не стал бы рассматривать возвращение в Bellator.
— Вы начинаете готовиться к боям в России, а потом закрепляете всё уже в США.
— Обычно готовлюсь в России, продолжаю подготовку в Лос-Анджелесе. К предыдущему бою с Романовым тоже ехал в Штаты, готовился в Black House, а так как там сейчас мало спарринг-партнёров, решил поехать в Лас-Вегас и там остался. Готовлюсь в Вегасе в хорошей команде и плюс дополнительно готовлюсь в UFC Performance Institute. Там и питание, дополнительные обследования с научным сопровождением.
— Многие бойцы говорят, что подготовка в США лучше, чем дома, потому что никто не отвлекает звонками, какими-то делами. Это так и есть?
— На самом деле, у всех по-разному. Я, например, надолго задержался в одном месте с одними спарринг-партнёрами. Нужно было немножко что-то менять, нужен был новый опыт с другими бойцами. У нас было много сильных ребят в Москве, те же Сергей Спивак, Сергей Павлович. Мы много тренировались вместе и к друг другу привыкли, вот и нужно было место изменить. Я решил поехать в Америку, ну и остался. Пока доволен, чувствую себя хорошо.
— Много интересных спарринг-партнёров в вашей весовой категории?
— Достаточно. Хватает разных партнёров разного типа: и ударники, и борцы.
— Вы начинали карьеру практически с недовесом для этой категории. Сейчас выходите на бой с весом 118-120 кг. А в межсезонье какой вес?
— В межсезонье примерно так же вешу. 122 кг, может. Немножко выше нормы. Ближе к бою он, естественно, немного снижается сам по себе за счёт нагрузок. А так в целом вес у меня остаётся стабильным примерно на том же уровне. Пока проблем с этим не испытываю.
— То есть сгонки веса как таковой нет. Всё в процессе подготовки уходит.
— Пока что нет.
— Вы закончили факультет динамики и управления полётом ракет и космических аппаратов. Осталось что-то от желания покорить космос?
— Дело в том, что моя специальность предполагает только расчёт траектории спутников, ракет. В целом знания, которые не применяются в течение 10 лет, уже неактуальны. Сейчас наука не стоит на месте, развивается. Когда учился я, то в основном делали всё на бумаге. Сейчас всё проще, шагнуло вперёд. Так что знания мои устарели и не являются актуальными на данный момент.
— Наука ещё осталась в вашей жизни? Может, читаете в свободное время какие-то материалы?
— Только спортивные. Какие-то вещи есть и научные, но это даже научпоп, скажем так.
Александр Волков
Фото: Getty Images
— Технический склад ума как-то помогает в боях?
— Очень сложно сказать, помогает ли это в поединках. Скорее, в целом в жизни, в подходе к ней. Любое образование оставляет отпечаток на человеке, на его поведении и принятии решений. Если рассматривать с этой точки зрения, что я принимаю какие-то решения на основе прошлого опыта, то на спорт это повлияло тоже.
— В одном из интервью вы говорили, что ММА — самый близкий к драке на улице вид спорта. Сами давно дрались на улице?
— Это было очень давно. Даже не могу вспомнить, когда именно. Наверное, ещё в институтские или школьные времена, если это можно называть дракой. Скажем так, осознанность у меня наступила достаточно быстро, и я понял, что последствия этих драк не стоят того. Стараюсь избегать конфликтных ситуаций, но, если они возникают, стараюсь уладить мирным путём. Однако если есть что-то, угрожающее семье, то приходится это решать, но в целом я в такие вещи особо не лезу.
— В школьные и студенческие годы вы, по вашим же словам, были высоким, худым, и кто-то мог подумать, что с таким можно легко справиться. А у вас при этом был за спиной серьёзная база киокушинкай.
— Я особо и не был никогда конфликтным человеком. Стараюсь решать дипломатически. Если люди неадекватны и понимают только язык силы, то приходится с ними немножко по-другому разговаривать. Приходилось. Но сейчас многие люди узнают на самом деле. Не бывает конфликтов. Ну раньше да, какие-то потасовки были, но так, ничего серьёзного, без пистолетов, ножей. Небольшие стычки.
— Насколько мне известно, в вашем кругу общения есть представители околофутбола. Близка такая среда, приходилось участвовать?
— К счастью, не участвовал и никогда этого особо не понимал. Это начиналось примерно в 2010-2011 годах. Я тогда уже мог выступать на соревнованиях и по любителям, и профессионально, поэтому у меня туда вся энергия уходила. А ребята, видимо, в спорте себя найти не могли и искали себя через вот агрессию. К счастью, благодаря мне многие из них перешли в спорт и остались там. Появилась какая-то карьера. Какое-то количество ребят перетянул сюда. У меня даже был опыт, когда я тренировал ребят, которые дрались там друг с другом. И кто-то из них околофутбол оставил и стал спортсменом, пошёл по другому пути.
— Вы бились с опасными нокаутёрами — и не только в UFC. У кого был самый тяжёлый удар, после которого вы сказали: «Вау, это действительно сильная плюха». Или таких не было?
— Если честно, самый перый сильный удар, который я принял, был от Ибрагима Магомедова на М-1 ещё. Пятый или шестый поединок был в карьере. В целом во время поединка особо не ощущаешь, не оцениваешь силу, потому что на это нет времени. Очень сложно оценить именно силу, на самом деле. Самое страшное — пропустить удар, который не ожидаешь. Это страшнее, чем просто сильный удар получить. Самые сильные удары обычно ощущаются по болевым местам на теле, если остаются синяки, ушибы. В этом плане очень сильно бьёт Алексей Кудин. У него сильные ноги, хорошие лоу-кики. По большому счёту профессиональные бойцы не очень много думают о силе удара соперника. Тут скорее думают о том, чтобы не пропустить удар, который не видишь.
Александр Волков
Фото: Getty Images
— 47 боёв в профессиональной карьере, 37 вы выиграли. Какая из побед самая памятная?
— Наверное, одна из ключевых — это победа над Магомедовым на М-1. Это был для меня поединок с именитым бойцом, сам был тогда ещё молодой, неопытный. Эта победа стала решающей в том плане, что я понял, что уже буду профессиональным бойцом, а не инженером в будущем. А так, я к победам отношусь достаточно спокойно. После каждой победы есть следующий вызов, и он всегда самый сложный, нужно двигаться вперёд, смотреть в будущее. То есть для меня победа — выполненная работа, не более того.
— А поражения? Есть такие, которые остались в памяти, оставили свой след?
— Это, конечно, негативные эмоции. Поражение — вещь обидная. Но я эти эмоции стараюсь направить в нужное русло, больше работать, больше тренироваться. Я разбираю одинаково все бои, независимо от того победа там или поражение. Разбираю, пересматриваю, смотрю, где ошибся, что можно улучшить. Анализирую, почему ошибся, почему проиграл. Даже в проигранных боях бывают вещи, выполненные хорошо. Это спорт, всегда есть победитель и проигравший. Важно правильно делать выводы. Именно так отношусь к поражениям.
— Вы дрались в разных организациях и можете сравнивать. Что больше всего нравится в UFC?
— В UFC задают тренд всему ММА. Это основное, что нужно сказать. Все остальные организации просто за ними стараются поспеть, приходится догонять. Есть компании, которые задают тренды, моду и вектор развития. UFC всё это делает в ММА. Очевидно, что все передовые вещи, нововведения, комфорт для бойцов и так далее начинаются там. В том числе и UFC PI. Другие организации стараются сделать что-то, но отталкиваются тоже от опыта UFC. Есть ведь много хороших телефонов, но флагман — это Apple, остальные стараются конкурировать с ними. То же самое и здесь.
— Bellator не предлагал вернуться на особых условиях, когда вы подписались в UFC?
— У меня не было особого интереса, и переговоры бы смысла не имели. Для меня очень важно двигаться вперёд, и Bellator был бы шагом назад. Если оценивать MMA как спорт, то UFC находится на максимально высоком уровне. Конечно, хорошие бойцы есть и в других организациях, но если говорить обо всём ростере и конкуренции, то UFC — это топ. На каждый поединок нужно готовиться, проходных боёв нет. Поэтому даже не думаю о том, чтобы куда-то переходить, и не планирую думать. У меня контракт на пять-шесть боёв. Пока я здесь.
— У вас есть пояс чемпиона М-1, чемпиона Bellator. Пояс в UFC — предел мечтаний? Или хотите, например, провести больше всех защит? Есть такие цели на конец карьеры?
— Я пока конца своей карьеры не вижу. Конечно, я не сильно молодой боец, но тем не менее могу развиваться. Понимаю, что мне нужно делать, чтобы стать чемпионом UFC, я к этому стремлюсь, а там уже посмотрим. Мне кажется, нет смысла говорить, что может быть после. Сначала нужно этого достичь. Если говорить о мечтах, то они другие. Амбиции в спорте — да, есть, это моя работа. А мечтаю о других вещах, связанных с семьёй, будущим детей. А в спорте просто амбиции. Я прихожу, конкурирую, стараюсь побеждать.
— Вы затронули тему семьи. У вас два сына. Если захотят стать профессиональными бойцами ММА, то поддержите?
— Я бы поддержал их выбор независимо от того, будет это спорт или что-то ещё. Самое главное, чтобы они были счастливы, достигли чего-то, имели какие-то свои амбиции. Будет это спорт или что-то иное, думаю, имеет не столь большое значение. Старший сын ходит на джиу-джитсу, на кикбоксинг в Лас-Вегасе. От занятий спортом им, конечно, никуда не деться, потому что они должны быть развитыми, сильными, уметь постоять за себя. Плюс спорт формирует характер. Это необходимо именно для развития. А будет ли он потом спортсменом — его выбор. Если будет, то поддержу, конечно. Если нет, то это не имеет особого значения.
— Вы сами будете счастливы, если сын пойдёт условно в университет имени Баумана или в ММА? Что для вас было бы приятнее, увидеть сына с дипломом или с поясом UFC?
— Я свои личные амбиции стараюсь осуществить сам. Это мои амбиции, не его. Буду счастлив, если сын будет счастлив сам. Нет желания, чтобы он повторял мой путь ради того, чтобы я был рад. Это не имеет смысла. Говорю не только о старшем, конечно, а об обоих.
— Вы слышали, что Фёдор Емельяненко хотел бы подраться с Майком Тайсоном по правилам боксу. Стоит ему этим заниматься?
— Почему нет? Это отлично, будет громкий бой. Два известных бойца, два человека с именами, которые знают во всём мире. Заработают оба денег, все посмотрят. Это хорошая идея.
Фёдор Емельяненко
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
— Ваш тренер также работает с Григорием Пономарёвым. Он недавно травмировался в бою с Мухуматом Вахаевым. Смотрели поединок, знакомы ли вообще с Пономарёвым? Как отреагировали на ту ситуацию?
— Да, мы знакомы, общаемся. В мессенджерах в основном. Бой смотрел. Было обидно за него, тем более что он много тренировался. Он не унывает, и это главное. Я переживал, что из-за такой травмы он может немного уйти в себя. Но он молодец, парень с характером, с мозгами, со своими амбициями. Думаю, ещё себя проявит. Григорий двигается вперёд, развивается.
— То, как Вахаев раскручивал этот поединок — нормально или нужно оставаться профессионалами и границы не переходить?
— То, что делает Вахаев — его личный выбор, его отражение. Семья ведь тоже смотрит на него. Стоит или не стоит так делать, оценивать нужно точно не мне. У него своя голова на плечах, он сам принимает решения. Если мы об этом говорим, значит, нам это интересно. Всё остальное связано только с тем, как отнесётся к этому его окружение, будут ли поддерживать. Это никак не связано с оценкой, которая есть у меня.
— Реванш у них сложится совсем по-другому, как считаете?
— Ну надо смотреть. У Пономарёва, надеюсь, не будет травмы. Бой будет другой, будет интересно посмотреть. Это очень сильные бойцы, одни из сильнейших в России. Поэтому сам поединок будет интересным, а прогнозы давать сложно. Я, конечно, знаю, что Пономарёв сильный парень, много тренируется. Но исход боя может зависеть от многих вещей. Сейчас ему нужно восстановить колено, сделать необходимые операции, прийти в себя, и потом будет говорить дальше.
— Вы сказали, что до конца года хотели бы ещё один бой провести. Из UFC не связывались после этого, не было разговоров или намёков на нового соперника?
— Пока что нет. Пока непонятно, что будет с другими боями. Мне кажется, до конца года поединок у меня вряд ли состоится. Скорее всего, это будет не конец этого года, а начало следующего.