Шара Буллет прокомментировал победу над Петросяном на UFC 308
Шарабутдин Магомедов (Шара Буллет).
Фото Global Look Press
Большое интервью со звездой российских ММА.
Шарабутдин Магомедов (ака Шара Буллет) на турнире UFC 308 сотворил один из самых зрелищных нокаутов года — он снес двойным бэкфистом Армена Петросяна, за что получил бонус в 50 тысяч долларов за лучшее выступление вечера. После победы Магомедов бросил вызов Исраэлю Адесанье, бывшему чемпиону в среднем весе, и сейчас этот поединок уже не кажется фантастикой — у Шары 4-0 в UFC, большая армия фанатов, среди которых очень много мужчин русской национальности — «добрых русских мужиков», как говорит сам Шара. Следующий бой дагестанца, скорее всего, состоится 1 февраля на турнире UFC Fight Night в Эр-Рияде. Не исключено, что это будет главный бой вечера — даже если его соперником будет не Адесанья.
Перед боем с Петросяном и после него Шарабутдин дал несколько интервью «СЭ». Далее — самое интересное из того, что он рассказал.
«Зачем мне было добивать Петросяна? Убивать, что ли?»
— [Синяк вокруг глаза?] В самом начале поединка я неприятный удар пропустил, все чеки загорелись. Чуть лагать начало (улыбается). В каждом бою я в начале пропускаю, а потом просыпаюсь, жи есть. До этого думаю: «А что он мне сделает?» А потом, когда он уже что-то сделает, начинаю включаться.
Эпизод с нокаутом пересмотрел раз 15-20. Приятно, что смог завершить досрочно. Конечно, не хотелось травмы какие-то наносить Армену Петросяну. Все-таки хорошо общаемся, хороший парень. Все достойно прошло, на уважении.
[Армен недоумевает, что не последовало добивания]. Да что его добивать там, я не знаю… что добивать? Убивать, что ли?! У него же карьера еще впереди. Зачем он на кон так многое ставит? Мне не хочется, чтобы его карьера могла под вопросом оказаться. Я в первом раунде чувствовал, что по нему много раз приложился. Он пару раз клюнул. Я понимал, что накапливается тоннаж [пропущенных Петросяном] ударов — когда уже ты легким ударом можешь попасть, а человек отключится. Это приводит к большим сотрясениям, после чего минимум полгода без тренировок и так далее.
В первом раунде было видно, что он к моим ногам хорошо подготовился, к лоу-кикам особенно. Он готов был их встречать, готов был блокировать. Я это понял и стал откладывать эти лоу-кики на второй, третий раунды. Я думаю, если третий раунд был бы, там было бы полное доминирование. Потому что я до этого не включался до конца, потому что… Немного берег силы, план выполнял. А в третьем раунде я на полный абордаж пошел бы. Честно говор, если бы бой не остановили, я был бы рад в третьем раунде подраться. Потому что я только вот начал… Бой почувствовал. Я только начал раскрываться, и бой завершился. В третьем раунде ему бы мало что светило. Армен говорил, что его никто не удивит в стойке, но у меня получилось его удивить.
[Армен хочет провести реванш?] Вперед! Хоть в Макао через месяц готов драться. С Арменом хоть каждый день готов драться за такие деньги. (Улыбается.)
В российских лигах за лучшие нокауты, за лучшие выступления я получал [бонусы] по 50 тысяч рублей. Как вы знаете, 50 тысяч рублей отличаются от 50 тысяч долларов (размер бонуса в UFC. — Прим. «СЭ»). Допустим, в Fight Nights я нокаутировал локтем Аллахвердяна, это был лучший нокаут года, и мне дали за него 50 тысяч рублей. В RCC за лучшее выступление… вынесли такой чек, что вчетвером надо держать. А после боя посмотрел на него — а там 50 тысяч рублей. Стремно было…
У меня в контракте [с UFC] по 5 тысяч долларов с каждым боем добавляется. Я тут уже четвертый бой провел — 20 тысяч долларов добавилось. Карточки еще дали подписать — тоже хорошая сумма.
Фото соцсети
«Никогда не дам, чтобы передо мной оскорбили христианскую книгу»
— Я Армена не первый день знаю, проводил с ним спарринги в Махачкале. Он уже долгое время в Дагестане тренируется, представлял Россию по тайскому боксу на международном уровне в любителях.
Он представлял все время Россию, Россия дала ему очень много, он живет там, но я не могу понять, почему он представляет Армению. Он из Российской Федерации. Если какая-то страна, место, дали человеку все, чем он обладает, — знания, навыки, он должен представлять именно это место. А не с бухты-барахты представлять то место, где он не жил и не тренировался.
Чимаев? (Чимаев родился в России, с 19 лет жил в Швеции, сейчас представляет ОАЭ. — Прим. «СЭ»). К Хамзату у меня вопросов нет. Потому что его страна, Швеция, переступила красную линию. Если бы он ее продолжил представлять, у меня к нему были бы вопросы, я бы сказал: «Смотри, как там издеваются над религией, ущемляют права мусульман, хотя ты мусульманин». Они пересекли красную черту — сжигают наши священные книги. Волосы дыбом от этого встают.
И эта страна еще и целенаправленно защищает людей, которые это делают, чуть ли не на руках их там носят, оберегают их, пылинки сдувают, не дают, чтобы хотя бы волос с них упал. Поэтому то, что он поменял страну… только у меня в голове это появилось, он поменял страну, у меня это уважение вызвало.
Когда у нас в России Коран кто-то сжигал… наш президент такое не поддержал бы, ни один человек в России у нас такое не поддерживает. Поэтому я горд за нашу страну — что у нас ценят и уважают религии. И никогда мы эту черту не переступим. Я лично никогда не дам, чтобы передо мной кто-то оскорбил христианскую книгу. Для меня человек, который может такое сделать, — чмо настоящее.
Фото Global Look Press
«Если бы не Россия, Грузия могла стать Дагестаном»
— Иностранцы вообще и грузины, спортсмены в частности, в школе, наверное, на историю и географию мало ходили. Двалишвили, наверное, больше на борьбу ходил, а историю и географию пропускал. Если бы он ходил на историю, на географию, он бы знал… В основном грузины сейчас почему-то Россию недолюбливают, хотя должны благодарить ее. Если бы они знали историю, они бы знали, что от Дагестана грузин во многом Россия спасала. Мы часто делали набеги на них, ходили в походы к ним, а Россия их защищала. Можно сказать, защитила от Дагестана. Если бы не Россия, возможно, Грузия была бы частью Дагестана. Мы полвека воевали с Россией. Отвоевались, так сказать. И сейчас нам комфортно именно с русскими, с россиянами, чем с кем-либо другими.
Почему я русских поддерживаю? Потому что сложное время для русских сейчас. В это время их нужно поддержать. Сейчас много национальную, российскую тему поднимают. Внешние враги хотят разделить Россию на части. Отделить русских от других, сказать: «У нас не к вам претензии, а к русским». Какое-то русофобство началось. Сложное сейчас время для русских. Поэтому мы должны быть как один кулак — Россия, [должны] отвечать им жестко, быть как одно целое — не разделяться. Если мы будем разделяться — что от этого хорошего будет. Они хотят, чтобы Россия на мелкие части [разделилась], как раньше мелкие княжества были. Разделить — и властвовать. Это тактика многих западных этих, как его… сионистов, или кто там, я не знаю… глобалистов. «Вот вы — дагестанцы, у нас к вам претензий нет, у нас к русским, вы отдельно». Хотят они отделить и так далее. Но нет — мы как один кулак должны отвечать таким, быть как одно целое. Мы — народы неразделимые. Россия — это наш общий дом.
«Смотрю — в парке кипиш. Пошел разрулить ситуацию, они драться перестали, со мной фоткаться начали!»
— Как-то в футбол играли, вышли с поля — а в парке кипиш идет. Попытался подойти, ситуацию разрулить, и они перестали драться, со мной фоткаться начали! (Улыбается.) В итоге все маслиатом (примирением. — Прим. «СЭ») закончилось. Я же в администрации города [Махачкалы] работаю. Охрана общественного порядка в парках. Администрация города, дирекция парков — там работаю. Сейчас я, короче, в отпуске — бой и так далее. Там у меня зарплата, все четко. Больше бываю в Собачьем парке. А так — во все парки ходим, делим территорию, смотрим за порядком.
«Трус хапнул звонкую пощечину. Ему хватило»
— [Когда в последний раз давал пощечину?] Бывали разные случаи… Я раньше был охотником на формы «Россия», олимпийские. На одну форму нарвался в каком-то метро, и далеко мы с другом поехали: «Поехали, там одна форма есть на Восточной, пока она не ушла». Я гнался за формами: 2002, 1996, 1998-го, которые на Олимпиадах были. И поехали, выходим из вагона и должны были по лестнице пойти. А там ребята стоят, они мигранты были. Блин, ну вот так стоят, в проходе, как будто их метро, точку взяли и контролируют. А это проход для всех людей.
Я понимаю, что наглеют, вижу, что один вообще не собирается двигаться, и я его так специально плечом задел слегка и дальше иду. Идем-идем с другом и тут такой свист нам вдогонку: «Фффить!» Я такой: «Это они нам свистят?» Улыбаюсь, они еще свистят так, как в 90-х. Мы подходим: «Че свистишь?» — и они борзеют сразу же: «Вы откуда?» — «Мы из Дагестана жи есть». — «Пойдем выйдем на улицу». Они откуда-то были, мигранты, тоже горные, но не с Кавказа точно.
Он берет меня в охапку и дергает за руку, пойдем. И я уже не стерпел, руку убрал и такую звонкую ему дал… чапалах. И только я ему — чах! — и другой на меня дернулся, и мой друг ему засаживает. Другой потом на моего друга, я ему с ноги — чах! Он тоже садится. Там из четверых двое были воины настоящие, до конца дрались, а остальные двое, особенно тот, кто борзел больше всех, пытались прятаться за всеми. Пока я роняю его друзей, он прячется за ними. Я уже бегу за ним, он убегает, бегу-бегу, думаю, блин, сколько бежать за ним можно? И пока отбежал, мой друг с тремя остался. Возвращаюсь, и троих этих пороняли мы всех. А тот прячется за столбами. «Че стоишь? Вон твои друзья лежат». Но он не подошел, он звонкую пощечину хапнул, ему хватило. А друзья как мужики дрались. В итоге всех четверых мы ушатали, можно сказать. Один сбежал.
Фото соцсети
«Когда мигранты пьянствуют и пристают к девушкам — так разве можно?! У нас так не позволено себя вести!»
— Когда у меня была ситуация с мигрантами — они были пьяными, я почувствовал от них перегар. Подумали, что раз приехали сюда, что угодно могут творить. Но такого не бывает.
У меня очень хорошее отношение к тем, кто ко мне в гости заходит и не начинает бухать. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Когда человек непорядочно ведет себя не у себя дома, это, конечно, может вызвать гнев у любого человека. Да, толерантность — это важно, но надо же уметь себя вести. Нужно обозначать им свое место, если они неправильно себя ведут.
Я езжу по разным странам, и там не позволяют, чтобы у него что захочешь делали, там сразу на место ставят. Если бы мигрантов дома учили скромности, религиозности, порядочности, если бы они верили во Всевышнего, если бы их сердце было полно веры, они бы так себя не вели. Вот это очень важный момент.
Когда они расхлябанно себя ведут, пьянствуют, пристают к девушкам — где написано, что так можно? В их законе написано? Или в Коране написано, в исламе? Такого нет у нас! Для нас это чуждо! У нас так не позволено себя вести. И это всех касается — не только мигрантов.
В Дагестане нас всегда учили гостеприимству. У нас в традиции даже есть правило, что для гостя должны быть отдельный холодильник и отдельный шкаф, где должно лежать самое лучшее. Я в Казахстан езжу — и такого гостеприимства я мало где видел. Сильное гостеприимство. Но это же не значит, что мы там все, что захочется, можем себе позволять.