Ярошик раскрыл причины ухода из «Оренбурга»
Иржи Ярошик.
Фото Дарья Исаева, «СЭ»
Иржи Ярошик.
Фото Дарья Исаева, «СЭ»
Иржи Ярошик.
Фото ФК «Оренбург»
Первое интервью чеха после ухода из «Оренбурга»
22 августа «Оренбург» объявил об уходе главного тренера Иржи Ярошика. На тот момент команда набрала всего очко в пяти матчах РПЛ, не одержав ни одной победы. «СЭ» поговорил с Иржи о причинах отставки, несчастном случае с дочкой и давлении из Чехии во время работы в России.
Дочка лежала в реанимации пять дней
— Чем занимаетесь после ухода из «Оренбурга»?
— Я сейчас в Чехии. К сожалению, жена и дочка остались в Москве. Они пока не могут приехать ко мне.
— Как долго они пробудут в России?
— Врачи говорят, что еще минимум месяц дочке нельзя летать. Возможно, найдем способ, как им добраться до Чехии. Либо останутся в Москве до октября.
— Что же произошло с вашей 11-месячной дочкой?
— Она упала с лестницы, сильно ударилась головой. Пять дней лежала в реанимации. Сейчас мы ждем контрольного обследования. Если доктор скажет, что все хорошо, это будет победой. Травма была крайне серьезная.
— Случилось все перед матчем с «Ахматом»?
— Да. Как только я об этом узнал, мелькнула мысль — в Грозный не полечу. Когда твой ребенок борется за жизнь, ты не можешь думать ни о чем другом. Я очень сильно переживал.
— Почему поменяли решение?
— Время спустя осознал — я никак не смогу помочь дочке, даже если буду рядом. Но в Грозном все мысли были о ней.
Фото ФК «Оренбург»
Нет ответа на вопрос, почему мы не выигрывали
— Эта ситуация повлияла на уход из «Оренбурга» больше, чем неудачный старт?
— Не совсем. Руководство давало мне время. Но я сам понимаю, что результаты были плохие. Если вы играете хорошо, но не набираете очков, это никому не нужно. В общем, наложились все обстоятельства. Отсутствие побед плюс с дочкой несчастный случай. После него мне стало не до футбола.
— В чем главная причина неудач «Оренбурга» на старте сезона?
— Я мало об этом задумывался. Для меня самое важное — здоровье близких… Знаете, возможно, я просто перетянул фарт с футбола на здоровье дочки. Но этому только рад.
— Можете хотя бы вкратце сформулировать — что не получалось у вашей команды на футбольном поле?
— Я всегда хотел вернуться в Россию — уже в качестве тренера. К сожалению, не сложилось. Такое бывает. Сейчас у меня нет ответа на вопрос, почему мы не выигрывали. До сих пор не могу думать о футболе.
— Несмотря на плохие результаты, у вас была поддержка со стороны руководства?
— Да. Но кредит доверия рано или поздно заканчивается. Если у вас будет десять поражений, вам вряд ли дадут шанс. Такова футбольная жизнь. В итоге мы договорились о расторжении контракта. Думаю, этот вариант устроил обе стороны.
— Вы не жалеете о том, что все так произошло?
— За несколько туров невозможно показать себя. Я хотел играть в атаку, быть на мяче. Но мы очень много пропускали и не забивали — в отличие от прошлого сезона. Против «Спартака», «Урала» и «Краснодара» выглядели хорошо. На тот момент это были лидеры чемпионата, мы никому не уступили по статистике. У нас не было позорной игры. Но в футболе никто не хочет ждать. Если нет результата — вы расстаетесь.
Скажу в Чехии, чтобы не верили новостям
— За время работы в России хоть раз испытывали давление из Чехии?
— Я знал, что еду в Россию в не самый лучший период. Я брал эту ответственность на себя. Как только приехал, закрыл свою страничку в Instagram (запрещен в РФ; соцсеть принадлежит корпорации Meta, которая признана в РФ экстремистской. — Прим. «СЭ»). Я ничего не читал, поэтому давления не чувствовал.
Могу сказать, что в России очень много добрых людей. Мне постоянно помогали, поддерживали. Никто никогда не грубил. Наоборот — все были доброжелательны. Спасибо людям, которые тепло меня приняли. Ну а в Чехии теперь буду всем говорить, чтобы не верили новостям.
— Если вновь позовут в Россию — согласитесь?
— Почему нет? Но сейчас самое главное — чтобы дочка поправилась. Только после этого буду рассматривать предложения. Я — тренер и хочу продолжать работу. Не важно — дома или за границей. Готов поехать в любую страну, в любой дивизион!
— Что поразило в России?
— Сегодня для футболистов там очень хорошие условия, великолепные стадионы. Раньше такого не было. Жаль, не успел доехать до Самары, где когда-то играл. Хотелось посмотреть и другие города. В самом Оренбурге был два раза. Удивила чистота.
Фото Дарья Исаева, «СЭ»
Рад, что фанаты ЦСКА меня помнят
— Как часто общались с Марцелом Личкой, который летом и рекомендовал вас руководству «Оренбурга»?
— Мы регулярно созваниваемся, переписываемся. Он не ожидал, что меня так быстро уволят. Но тут еще повлиял фактор здоровья дочки. Личка хотел, чтобы в России было больше чешских тренеров. Что ж, теперь это знамя ему придется нести в одиночку. Желаю Марцелу удачи.
— Он делился с вами секретами успеха «Оренбурга»?
— Мы общались на эту тему, я знал много вещей про команду и футболистов. Личка мне очень помог.
— Что сказал после вашего ухода?
— Поддержал. Мы созвонились. Впрочем, футбол в тот момент отошел на второй план.
— Вы чувствуете, что смогли бы выправить положение в «Оренбурге», если бы не семейные обстоятельства?
— Никто не хочет сдаваться. Понимаю, если бы мои игроки были «мертвые». Но первый тайм в Грозном… Это самая слабая игра под моим руководством. Потом с командой состоялся серьезный разговор. Ребята поняли, что так нельзя. Впереди был матч с ЦСКА, мы хотели вернуть должок. К сожалению, я не успел сделать изменения, которые видел.
Конечно, команда не должна так стартовать, особенно если в прошлом сезоне заняла седьмое место. На череду неудач повлиял целый комплекс причин. Наши лидеры не играли на своем уровне.
— С ЦСКА вы успели встретиться в Кубке России и уступили 0:6. Какие эмоции испытали?
— Мы начали хорошо. А потом гол в наши ворота, удаление, опять пропустили… В той игре я потерял контроль над командой. Мне было очень тяжело. Сделал много замен, но они не повлияли на результат. Если играть ввосьмером против таких команд, как ЦСКА, вы не можете надеяться на успех.
— После финального свистка вы подошли к армейским фанатам.
— Рад, что они меня не забыли. Даже после такой игры встретили с теплотой. Но мне было стыдно.