Перед матчем со Зверевым в Индиан-Уэллсе россиянин порассуждал об особенностях корта, новых струнах и о том, на каком языке видит сны.
На «Мастерсе» в Индиан-Уэллсе состоялись первые матчи третьего круга, участниками которых стали теннисисты из нижней половины сетки. Первая ракетка России Даниил Медведев играл с белорусом Ильёй Ивашко. Медведев уверенно выиграл первый сет, затем немного сбавил обороты во второй партии, однако в третьем сете не оставил шансов сопернику — 6:2, 3:6, 6:1. В четвёртом круге россиянин сыграет с бывшей второй ракеткой мира Александром Зверевым. В личных встречах у них равенство — 6-6. На послематчевой пресс-конференции Даниил по традиции ответил на вопросы журналистов.
— Что случилось во втором сете?
— Да, было очень сложно. Здесь нелегко играть. Для всех, для всех. У меня чувство, что тут есть около десятка игроков, у которых есть это качество… Не скажу какое, но они могут хорошо играть, поскольку в их игре есть что-то такое, что помогает им. А у всех остальных проблемы. Во многих матчах сеты заканчиваются 6:1. А смотришь по ТВ и думаешь: а ведь другой играл неплохо, разве что в нескольких моментах… Ошибаешься в важные моменты после розыгрышей в 25 ударов. Это и была разница между вторым и третьим сетом. Не могу сказать, что я стал гораздо лучше играть в третьем сете. Но мне удалось стать тем, кто не ошибается в розыгрышах из 25 ударов. Удалось просто чуть лучше сыграть в важные моменты. Да, было нелегко. Но тут всем нелегко. Буду продолжать с этим бороться.
— Что думаешь о матче со Зверевым?
— Мы с ним хорошо знаем друг друга. Каждый матч с таким топ-игроком — это что-то новое. В каждом матче он старается адаптироваться, и я тоже. Помню, он здорово выступил в Турине и победил меня. Во-первых, он хорошо подавал, и это был ключевой момент. Возможно, в Индиан-Уэллсе это имеет не такое уж большое значение.
Уверен, у нас будут розыгрыши, много розыгрышей. Всё будет зависеть от того, кто в розыгрыше из 20 ударов сделает наилучший удар, который нарушит баланс соперника. Здесь это сделать нелегко. Он возвращается, он играет всё лучше и лучше. Думаю, он ещё не в той форме, в какой был до травмы. Но для него каждый новый матч с игроком топ-уровня представляет собой возможность вернуться на былой уровень. Мне надо показать свой лучший теннис и отложить его возвращение как минимум до следующего турнира.
Медведев и Зверев после финала Итогового турнира — 2021
Фото: Julian Finney/Getty Images
— Расскажи о языках, которыми владеешь.
— Да, забавный вопрос. Во-первых, русский, английский, французский — они все совершенно разные. Русский — тут особо ничего не могу сказать, ведь это мой родной язык. Говорю на нём всю жизнь. Я же не учился ему. Полагаю, что это очень сложный язык, но для меня-то простой. Английский я учил в молодости. Это самый важный язык в мире. Сейчас, по-моему, почти во всех странах говорят на английском. Все люди, вся молодёжь, потому что так можно общаться друг с другом в современную эпоху, скажем так. Очень рад, что я могу хорошо выразить свои мысли. Хотя изредка бывает чувство, что мне не хватает слов.
Французский — да, я рад, что мне удалось его освоить, ведь это было непросто. Я не знал ни слова по-французски, пока мне не исполнилось 17. Я знал, что мне предстоит переезд во Францию, так что начал учить язык в 17. Приехал туда со слабой базой, но мог понять, о чём идёт речь. Это помогло мне выучить язык. Очень сложный язык, непростой. На русском мы, как, возможно, и в английском, произносим буквально всё, что написано. А во французском половина букв не произносится. Мне надо было привыкнуть к этому.
Сейчас мне кажется, что я в состоянии бегло говорить на трёх языках. Порой я даже не знаю, на каком языке думаю. Сны я вижу не так часто, но, вероятно, на русском. Но думать могу на разных языках. То же самое и на корте. Не знаю, как я это решаю. Порой могу говорить по-французски, а то по-английски и по-русски. Понятия не имею, как я сам выбираю язык. Это происходит само собой.
— Расскажи, почему сменил струны на ракетке.
— Струны… Есть игроки, которые меняют силу натяжения на 0,1 кг, бьют — и чувствуют, мол, да, это лучше. Что касается меня, то дайте мне две ракетки со струнами, натянутыми на 20 и на 25 кг, и я, вероятно, не почувствую разницы. У разных игроков по-разному. Я не чувствую особой разницы. Не знаю точно, чем они отличаются, но они мягче, они называются Soft. До этого были Razor Cold, а теперь Razor Soft. Я сразу же почувствовал, что они мягче, когда мяч касается струн. И мяч может отскочить от ракетки, как от трамплина, то есть быстрее и мощнее без приложения дополнительных усилий.
В ракетке я ничего не настраивал. Продолжаю играть той же самой. Что ещё? Я не менял натяжение, так что надо было перестроиться в смысле ощущений. Если бы я продолжал бить в прежнем духе, мяч просто улетал бы. Как я уже говорил, самое забавное то, что когда что-то идёт не так, как вот было в Австралии, то сразу же возникают сомнения, даже когда играешь не так уж плохо. Я очень рад, что мне удалось потом выиграть три турнира, показывая отличную игру. И да, это показало, что новые струны хороши.