Анастасия Павлюченкова анонсировала свое появление на корте. Санкции для россиян очевидны, но пока WTA и ATP не планируют отказывать нашим.
Анастасия Павлюченкова из-за травмы колена выпала из тенниса на 10 недель, а перед Australian Open в январе перенесла ковид. Первая ракетка России в интервью «Чемпионату» рассказала о возвращении, поддержке русского тенниса со стороны WTA и планах на топ-10.
«Откуда я — все и так знают»
– Вас долго не было на корте. Как физическое и психологическое здоровье?
– Да, уже шесть недель, всего мне говорили о десяти. Физическое и психологическое состояние гораздо лучше, сказала бы даже, хорошее. Все самое сложное и тяжёлое я прошла, потому что это приличный срок, а у меня, к счастью, за всю карьеру не было таких травм. Нахожусь в таком нереальном предвкушении, потому что завтра (интервью проходило 21 марта. – Прим. «Чемпионата») начинаю потихоньку играть в теннис. Небо над головой более голубым кажется – травма приближается к концу.
– Сейчас испытываете облегчение или некое волнение: вдруг рецидив?
– В глубине, конечно, у меня есть такой маленький страх. Потому что я всё-таки ещё не брала в руки ракетку. Не знаю, как колено будет вести себя, когда начнутся большие нагрузки, и скоро ли стану полноценно играть в теннис. Страх есть: вдруг что-то вернется. Но это нормально, как нервный тик такой.
– С каких турниров начнёте?
– Хорошо бы начать с Мадрида, где сыграла в прошлом году в полуфинале (проиграла Соболенко. – Прим. «Чемпионата»), но в идеальном мире сыграть хотя бы один матч до этого, в Штутгарте. Я люблю грунт, в целом хорошо выступила на глине. Но не могу отвечать за колено.
– Вы сейчас вновь в ситуации полумер? Как себя чувствуете в таком напряжении?
– Уже привыкла. Когда играю турниры WTA, флага и не вижу. Хотя прекрасно понимаю, какую страну представляю. Но у нас индивидуальный вид спорта. Мы с детства привыкли биться за себя, за свою семью. Правда, на Играх в Токио было немого иначе – мы ходили в форме страны. А в туре я в форме Lacoste, представляют мою фамилию. На мой взгляд, главное выходить на корт, достойно соревноваться и выигрывать. У нас есть такая возможность. А откуда я – все и так знают.
Фото: Oscar J. Barroso/Getty Images
– Есть диалог представителей WTA с вами лично?
– Да. Приятно, что многие из WTA ко мне хорошо относятся – я долгое время была в совете игроков. Писали коллеги, директор WTA Стив Саймон спрашивал, как дела и как себя чувствую. Было приятно. Все на связи, проявляют заботу. Пару директоров турниров также напоминали о себе, но не было сомнений или чего-то ещё. Общение продолжается не только с девочками, но и с ребятами ATP-тура. Абсолютно всё так же.
«Для меня турниры как наркотик. Чем лучше играешь, тем быстрее теряется здравый смысл, он уходит от тебя»
– Какая теперь философия тенниса? Также будете нацелены на гонку WTA или есть смысл поберечься?
– Сложнее что-то сейчас планировать. Основное – это здоровье и тело. Задача играть полноценный сезон без боли в колене. Потом по нарастающей уже прибавлять в объёмах. Конечно, хочу в топ-10, потому что я была очень близка к этому в прошлом году – закончила 11-й. Задача в том, чтобы опять играть финалы «Шлемов». Но тут хотя бы с малого начать: играть без боли – уже победа.
– С этой травмой сложнее или проще на любимом грунте?
– По-разному говорят. По опыту могу сказать, что в прошлом году она меня беспокоила – я практически всё время играла с болью. И тогда было комфортнее на траве, потому что там было мягко. Но достаточно острая боль была на «Ролан Гаррос» – там, как и на Олимпиаде, играла на обезболивающих. С моей проблемой покрытие практически не играет роли. Самое тяжёлое для колена – нагрузка при приземлении после подачи, когда вес тела постоянно идёт на колено. А там уже без разницы, какое покрытие.
– Такие травмы сильно бьют по психологии? Пропадает желание играть всё лучше и лучше? Кажется, всё нужно начинать сначала.
– Для меня турниры как наркотик. Чем лучше играешь, тем быстрее теряется здравый смысл, он уходит от тебя. Ты хочешь играть, играть и играть. Особенно если в форме. После Мадрида, «РГ» я шла вверх, потом Олимпиада. В такой момент даже не думаешь об остановке и дальше играешь: «Да, чуть болит, но выпью обезболивающего и дальше». Это моя ошибка, я закрывала глаза на себя, хотела сыграть. И в какой-то момент стремилась чуть больше увеличить нагрузку даже во время турнира: в зале побегать или пойти подавать, когда хотела улучшить первую. Я не могла этим заниматься, так как боль в колене сразу же обострялась. Поняла, что в тупике, было противоречие. Хотела больше играть, но не могла себе этого позволить, не могла играть пару на турнирах из-за боли в колене, скованности. И это было глупо.
– Вдохновляет пример Надаля? В 35 лет после полугодичного отсутствия Рафа выходит и выигрывает.
– Очень. Тот финал АО-2022 Дани с Рафой – второй мужской матч, который я досмотрела до конца. Первый – Медведев против Джоковича в финале US Open, но его я комментировала. Потому что невозможно быть погружённым в это пять сетов. Сильно вдохновилась, хотя и не знала, что в будущем придётся пропустить столько из-за травмы. Тем более Рафа – возрастной игрок, до сих пор обыгрывает молодых ребят. Лично для меня это мотивация, потому что я тоже не на начале карьеры. Одно дело – вернуться в тур, другое – выигрывать всё после.
– Рафа после травм всегда возвращается сильнее: он работает над недостатками и совершенствует игру после затяжного отсутствия. Какая у вас будет стратегия: техникой или физикой планируете побеждать?
– Вся предсезонная подготовка, где я пять недель посвятила адаптации, не вышла. Пропустила все турниры в начале года, так как заболела ковидом перед Австралией. После этого ещё и травма. Но прошло время, я переосмыслила происходящее и решила повернуть ситуацию в свою пользу: появилось время заниматься вещами, которыми не могла. Я решила вернуться в тур в лучшей форме. Никогда за карьеру не была настолько подготовленной. Выжимаю себя максимально, каждый день усердно занимаюсь. Не была на корте, но в голове много моментов, которые хочу улучшить в игре и технике.
– Какие?
– Это секрет. Меня радует, что даже с таким опытом, который есть, я могу всегда что-то улучшать. Это мотивирует. Если был бы предел, было бы тяжелее.
«Мы не будем, как Кирьос, менять кроссовки на корте, сидеть с пивом на пресс-конференции»
– Команда та же?
– Физио, доктора, которые помогают с коленом, и брат – тренер. Надеюсь, через недельку начнём с ним активно работать на корте. С Сашей опыт большой, с самого детства, хотя мы расходились несколько раз за мою карьеру. Потом я уезжала тренироваться во Францию, затем была у Патрика Муратоглу. С Сашей всегда нравилось работать, ведь у нас похожие взгляды на тактику, тем более он сам играл. Мне нравится его энтузиазм, то, как он видит мой теннис. В прошлом году на грунте в Мадриде именно он привнёс свежести. Когда играю, стараюсь на корте мыслить по-мужски. Технику даёт Саша, так как у нас одинаковые взгляды. Иностранные тренеры не так уделяют этому внимание. А Саша, так же, как и папа с детства, с палкой стоит, чтобы я каждый удар выполняла совершенно. Плюс подключила спортивного психолога. Всё вместе сработало.
– То есть Александр круче Муратоглу?
– Я не буду говорить, кто круче. У нас просто сложилась команда. Не стоит забывать, что это союз брата и сестры, семья – это всегда непросто. Но мы давно это прошли, у нас есть опыт. Оба повзрослели и знаем, чего хотим. Стали более терпимы друг к другу, не позволяем говорить определённые вещи на корте, какие могли себе позволить раньше.
– Не отдаляет ли это?
– Нет, в профессиональном плане на корте я – игрок, он – тренер. Что не нравится, мы это обсуждаем, но никогда не будет руганины. Никто не будет просто так орать друг на друга. Мы очень профессионально ведём себя на корте, но постоянно шутим. Балансировать для меня очень важно.
– Можно ли сравнить ваш кейс с греческим тандемом отца и сына – Стефанос и Апостолос Циципас? Большое желание помочь близкому вредит союзу?
– Абсолютно противоположные примеры. Отец и брат в роли тренеров – немного разное. Всё-таки у меня был опыт работы с папой. Да и Стефанос младше меня. К тому же мой брат – своенравный человек, оригинальный персонаж. Но с возрастом пришли к тому, что очень профессиональны на корте. Он не будет, как старший брат или отец, сторожить – в паре Стефанос и Апостолос отец всё время с ним.
Фото: Clive Brunskill/Getty Images
– Именно после матча с Энди Марреем в первом круге US Open – 2021 Стефанос начал лоббировать тему коучинга. Стоит ли легализовать подсказки?
– Я против. Мне никогда не нравился коучинг. Считаю, полный бред, особенно для девушек – и так очень много эмоций и лишнего говорится на камеру. Понимаю, что это больше шоу для зрителей, но мне даже лично это никогда не помогало, потому что отвлекает. Я на своей волне, у меня тактика, а в этот момент придет Саша и начнет также на эмоциях что-то говорить. Меня это выбивает, я не люблю. Меня устраивает всё как есть: можно и с трибун подсказать на любом из турниров WTA, но не на «Шлемах».
– Неужели на многотысячной арене любого «ТБШ» эти подсказки доходят до адресата?
– Очень слышно. Смотря кто подсказывает. Там можно очень грамотно и вовремя выкрикнуть или показать. Иногда даже я слышу, что подсказывают сопернице. Был момент с Крейчиковой (Барбора – чемпионка «РГ»-2021). Когда я играла парижский финал мэйджора, её тренер постоянно подсказывал. Он не говорил, а показывал, куда ей играть: трогал за плечо.
– У вас есть такие способы?
– Да, бывает, но это чисто поприкалываться.
Ник Кирьос
Фото: Clive Brunskill/Getty Images
– Как относитесь к поведению Ника Кирьоса, который разбрасывает ракетки, и Саши Зверева, который ими бьёт судей? Ощущение, что у ребят развязаны руки.
– Ник давно себя так ведёт. Тут знаешь, чего ожидать. Но достаточно понимать, что на него люди ходят, всем нравится, постоянно полные стадионы. Хотя австралиец даже не в десятке. Считаю, это очень круто и прикольно, что в теннисе есть такие нестандартные личности, ведь очень много постного, похожего на всех. Все примерно одинаковые, дают одни и те же интервью. Честно, это уже неинтересно. Ник пускай и перегибает иногда палку, но он другой. Я люблю всё нестандартное и смешное. Я за то, чтобы люди делали шоу, но против того, что было в Акапулько: бить ракеткой по ногам судьи. Никакого насилия.
– Теннис – скучный?
– Девушки по своей натуре не такие: мы не будем, как Кирьос, менять кроссовки на корте, сидеть с пивом на пресс-конференции. Существуют манеры. Ему прикольно, он парень. Девушки ещё более одинаковые, придерживаются «стандартов», иногда чего-то боятся. Поэтому смотрю Ализе Корне. Потому что у неё всегда эмоции во время матча, а это я люблю. За этим приятно наблюдать.
– Кажется, что-то и вам мешает быть более эмоциональной.
– Сама по себе я очень эмоциональна. Ещё с детства была таким ребёнком. Потом мне уже начали говорить, что ты играешь в профессиональном туре, взрослеешь, нужно себя держать в руках, так нельзя. Тогда я только пришла в тур. Помню, как после безумного матча в четвертьфинале, который проиграла, я вышла с корта и сразу кинула чехол в кусты, заистерила при всех. Затем собрался консилиум из членов команды, где мне рассказывали, что так нельзя, надо себя держать: «На тебя приходят смотреть люди, которые за тебя болели, а после, возможно, перестанут». То есть тебе читают нотацию в 16-17 лет. И с годами я привыкла себя держать в руках, плюс воспитание: что-то крикнуть судье или на трибуны я себе не позволю. Сейчас я без проблем даю выход эмоциям, но Саша не всегда это приветствует. Хотя он сам был крейзи, когда играл и рвал на себе майки. И я разговариваю с ним об этом, потому что держать эмоции сложно.
– Анна Дмитриева как-то сказала, что есть игроки, которым везёт, а есть те, которым на главных стартах не везёт. Так вот вы – во второй группе.
– У меня редко случалась, как говорят, хорошая и проходимая сетка. Я всегда по полной огребаю в этом плане. Даже в прошлом году чисто психологически было тяжёлое начало сезона. На каждом турнире я играла с победительницей турнира в первом или втором круге. Так хотела, чтобы пришли результаты, но ничего не получалось. Но я никак не могу на это повлиять. Папа учил с детства: «Чтобы быть лучшей, надо побеждать лучших». Постараюсь с этим девизом вернуться.
– Вы такой Энди Маррей в WTA – ему тоже не везёт с сеткой. Союз британца с Лендлом удивил?
— Меня в этой жизни уже ничего не удивляет. Все думали, что это конец его карьеры. Ему говорили, что он никогда не сможет играть. А человек делает это и пытается вернуться на тот уровень, но не всё так просто. Наверное, проверка на прочность. Надеюсь, и я её пройду. Я искренне хочу играть. И точно не хочу заканчивать, сидя на диване с травмой. Ради этого буду терпеть и проламывать стены.