Дзагоев подвел итоги карьеры в интервью Нобелю Арустамяну
Алан Дзагоев.
Фото Скриншот из интервью Нобелю Арустамяну
Алан Дзагоев.
Фото Скриншот из интервью Нобелю Арустамяну
Алан Дзагоев.
Фото Скриншот из интервью Нобелю Арустамяну
Алан Дзагоев.
Фото Скриншот из интервью Нобелю Арустамяну
Алан Дзагоев.
Фото Федор Успенский, «СЭ»
Алан Дзагоев и Леонид Слуцкий.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Главное из разговора с Нобелем Арустамяном.
Алан Дзагоев завершил карьеру в 33 года прямо по ходу сезона в Греции после очередной травмы. В интервью Нобелю Арустамяну футболист рассказал, как решил повесить бутсы на гвоздь, о несостоявшихся переходах в Европу, «Спартак», «Анжи» и «Зенит», а также о слухах про то, что его возраст переписан. Мы собрали главные цитаты из разговора.
Как решил уйти из футбола
— Принял это решение примерно четыре дня назад. Были проблемы с правой задней поверхностью бедра. Никто меня никуда не гнал, я спокойно восстанавливался, а на последней тренировке перед возвращением в группу, бегая в спокойном темпе, «дернул» левую икроножную мышцу. До перехода в «Ламию», тренируясь с ЦСКА, я повредил правую икроножную. В таком темпе я живу последние пять лет. Более-менее [спокойный] последний сезон был в «Рубине». Клуб («Ламия») пытался уговорить меня: «Давай, попробуй еще раз». Но если бы у меня еще было так, что я два месяца поиграл — одна травма, еще два месяца поиграл — одна травма, то еще подумал бы. Желание есть, но когда тебе организм во весь голос орет, что все, тебе хватит… Я уже не стал ничего выдумывать, так как мысли о завершении карьеры уже посещали. Сейчас же травмы друг за другом. Это морально истощает. У меня как будто с каждой травмой год жизни уходит. Я и так летом думал об этом (завершить карьеру). И, наверное, не появись вариант с «Ламией», то так бы и было.
Четыре дня меня в разные стороны кидало, а сегодня я проснулся с хорошим настроением. Подписали бумаги, что полюбовно расстаемся. У меня начинается новая жизнь. Я б с радостью еще поиграл, если бы здоровье позволяло. И если травм не было так много.
Фото Скриншот из интервью Нобелю Арустамяну
В карьере Дзагоева был всего один агент. Он обещал ему переход в «Манчестер Сити»
— Один раз в карьере у меня был агент — Владимир Калаев. Я подписывал контракт с ним на два года. Как я его выбрал? Он говорил, что близко общается с сыном Манчини, что у него много знакомых, еще что-то. Я на тот момент уже был готов к переезду в Европу, уже сформировался ментально, чтобы уезжать. Но предложения так и не было. Говорил так: «Я общаюсь с сыном Манчини, а он как раз сейчас в «Манчестер Сити», мы вот-вот сделаем трансфер». Но в итоге я 14 лет в ЦСКА! Это неплохо, но всегда спрашивают, был ли я готов уехать или нет. Был готов уже в 2012 году, но существовала отмазка — на меня слишком большая цена.
Нюансы последнего контракта с ЦСКА. Алан признался, что были «терки» с клубом
— Суммы так расписаны, что если я играю, то зарплата становится другая. Если не играю, зарплата минимальная. Суммы я не буду называть. Да, шел подсчет минут. Я считал: в месяце четыре игры, и мне надо было сыграть из 180 минут 140, чтобы получить полную или 70% зарплаты. А по итогу оказалось, что нет — если бы я сыграл в двух играх по 45 минут, а в двух остальных по 20, то эти игры не засчитывались.
И тут у нас произошел конфликт интересов (смеется). Я считал изначально по-одному, а на самом деле контракт подразумевался по-другому. Здесь, конечно, были «терки», потому что конкуренцию я на тот момент выигрывал, а игры шли через два на три, через три на четыре. Я в чемпионате России во всех играх выходил в основе, а в Лиге Европы — на замену, на 20-30 минут. Шел конфликт. Говорю: «Я не играю не из-за того, что проигрываю конкуренцию, а из-за того, что тренер так решил. Решил дать отдохнуть. Я вроде игрок основы, но получаю в итоге меньше. Это неправильно». Потом, на следующий год, мы пришли к такому моменту, что если я выхожу на замену и делаю голевое действие, то этот матч засчитывается за полную игру.
Фото Федор Успенский, «СЭ»
В свое время мог оказаться в «Спартаке» или «Анжи». Предлагали большие деньги
— «Анжи» хотел меня заполучить? Было, было. И суммы были очень хорошие (смеется). Официально, понятно, они ЦСКА предложения не делали. Но было и от «Спартака», и от «Анжи». Был разговор, что если скажу «да», то они начнут переговоры, выкупят мой контракт, заплатят эти 30 миллионов евро. Насчет «Спартака» — не помню, какие были суммы. А с «Анжи» — 3,5 миллиона евро в год и около одного или двух в виде подъемных. «Спартаку» я сразу сказал: «Не-не-не, это точно». Больших сомнений у меня не было. С «Анжи» тоже дальше не пошло.
После конфликта со Слуцким мог перейти в «Зенит»
— «Локомотив» подкатывал ко мне в 2011 году, когда у меня был конфликт со Слуцким? Это был «Зенит». Я тоже, с одной стороны, понимал, что, скорее всего, меня не захотят оставить в ЦСКА. На тот момент не было той кричалки (смеется). Деньги меня не сильно волновали, я и в ЦСКАтогда уже хорошо зарабатывал.
На тот момент «Зенит» был очень силен в плане игры, мне она нравилась. И когда мы приезжали в сборную, больше играли в «зенитовский» футбол. Учитывая ситуацию, что с Викторычем (Слуцким) поругались, я понимал, что, скорее всего, вряд ли меня оставят после всего того, что я сказал.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Провал сборной России на Евро-2012
— Какие были чувства после Евро-2012? Смешанные. С одной стороны, они вроде как в индивидуальном плане хорошие, а с другой стороны, командной, — отвратительные. Потому что эта команда была способна намного большее. Я почти что уверен, что мы бы дошли до полуфинала.
Нас бы даже ничья устраивала с греками, и мы б выходили из группы, попадали на португалов. Португалы, да, с Кришем, все дела, но были, как по мне, не сильные. Я уверен, мы бы их прошли, потому что тех же итальянцев, которые оказались в финале, мы по игре «прибили» 3:0 в товарищеском матче.
Признался, что ему не хватало профессионального отношения к своей карьере
— Сейчас я намного профессиональнее к себе отношусь. Не было конкретных загулов, еще чего-то, я просто мог нехорошо следить за сном. Тренажерный зал я вообще не воспринимал. Делай я тогда то, что делаю сейчас, все бы сложилось по-другому. Подходи я более профессионально к питанию… Я мог раньше съесть две пиццы в одно рыло и глазом не моргнуть (смеется). Ну, не сразу. Съел там одну пиццу, 30 минут прошло — хоп, вторую. Не сказать, что я каждый день ел бигмаки и чизбургеры… Но позволял. И сейчас могу себе это позволить иногда.
Фото Скриншот из интервью Нобелю Арустамяну
Абрамович звал в «Челси». Дзагоев испугался бытовухи
— Как бы я исправил свою карьеру? Ну, наверное, тот момент, когда был вариант уйти в «Челси». Нужно было уходить. Мне нужно было только сказать «да». Жирков звонил, говорил, что Роман Аркадьевич спрашивает, хочу ли я в «Челси». Условия такие, что я тренируюсь с основой и играю только в кубковых матчах. Я тогда не был готов к этому.
Я не боялся играть, боялся бытовухи. Советовался с отцом, с матерью. Говорили, что успею еще. А потом, когда я уже был готов, после 2012 года, реальных предложений не приходило, что странно, как по мне. Если сейчас время вернуть назад, то я бы ушел в «Челси», конечно, 100 процентов.
Жалеет, что не переехал в Европу
— Если говорить сейчас, когда мне уже 33 года, то, конечно, жалею, что не попробовал себя на топ-уровне. Да, были игры в Лиге чемпионов против грандов. Но одно дело сыграть с ними 3-4 игры в сезоне, другое — постоянно на протяжении года, а то и двух-трех лет.
Как, бывало, в Лиге чемпионов: первый тур — для тебя все быстрым кажется, второй тур — играешь уже на тех же скоростях. Когда сыграл в Лиге чемпионов, а через три-четыре дня выходишь в чемпионате России, даже со «Спартаком» и «Зенитом», кажется, что все медленно. Ты уже быстрее принимаешь решения.
Заиграл бы я в Англии? Увы, мы этого уже не узнаем (смеется). Я думаю, что да. Я быстро привыкал.
Фото Скриншот из интервью Нобелю Арустамяну
Чуть не подделали год рождения в начале карьеры. Вмешался Осинькин
— С детства про меня говорили, что я переписанный. Отвечал: «Ребят, без проблем. Если есть какой-то тест, который выявляет [возраст] точно, я готов поспорить». Я предложил Васе Березуцкому поспорить на 100 тысяч евро. Сказал: «Ты мне 20, а я тебе — 100, если я переписанный». В итоге Василий не захотел. Либо такого теста еще не придумали.
У меня это уже с детства идет, потому что я играл [с футболистами] постарше. И, условно говоря, все видели, что я играю с ребятами с 85-го и 86-го годов рождения, а потом меня видят в 90-м годе. В 13-14 лет ко мне приезжали в школу, проверяли, брали журналы, поднимали архивы. У нас же в Осетии всегда так — «у тебя переписаны», «у того переписаны». Так что я всегда готов к проверкам, любой тест.
Отцу все родители предлагали переписать меня на год. Я вполне мог быть с 91-м годом. Отец хотел, и в Осетии это на самом деле так и было на тот момент. Сейчас в этом плане стало поспокойнее. «Надо переписывать — потому что все переписанные». Почему папа отказался? Папа-то не отказался — отговорил Осинькин. Он сказал: «Ты не представляешь, потом он не сможет в глаза смотреть, когда его будут спрашивать про возраст». Сейчас я могу смотреть в глаза и говорить о своем возрасте. Если бы не Осинькин, то 100% меня переписали на год.