Павла Дацюка включили в Зал хоккейной славы
Павел Дацюк на церемонии введения легенд хоккея в Зал славы в Торонто.
Фото Getty Images
Все подробности почетнейшего признания Волшебника в изложении обозревателя «СЭ».
Дацюк хитрил, что не знает английский язык
Мы общались с Сергеем Самсоновым, прекрасным в прошлом нападающим, обладателем «Колдер Трофи» лучшему новичку НХЛ, бронзовым призером Олимпиады в Солт-Лейк-Сити и финалистом Кубка Стэнли, в лобби гостиницы Westin Harbour Castle. И разговаривали о друге Сергея, новом члене Зала хоккейной славы в Торонто Павле Дацюке. Они никогда не играли вместе в клубах НХЛ — только в сборной и в чемпионском «Динамо» во время локаута. Но летом жили неподалеку друг от друга под Детройтом, катались вместе — и сдружились.
Спрашиваю Самсонова о его Дацюке. И посреди рассказов о Волшебнике как хоккеисте и его спортивном характере (он хочет выигрывать во всем и всегда, и Сергею удалось обыграть его только в гольф, в отличие от футбола и настольного тенниса) я услышал: «Это один из лучших людей, которых я встречал в жизни. Прекрасный человек во всем». Прошу пример — и слышу то, что накануне вроде бы сам видел собственными глазами, но не придал этому большого значения. А зря.
— Вчера мы с вами в компании с Пашей были на экскурсии в Зале славы. Классно посмотрели. С нами ходили два работника Зала, которые все объясняли, рассказывали истории. А в конце все по очереди фотографировались с Дацюком и Кубком Стэнли. Народу было много — семья, друзья. А последнего человека Паша позвал сам. Это был англоязычный сотрудник Зала, который вел эту экскурсию. Он сам бы никогда не подошел для этой фотографии, поскольку им с такими просьбами нельзя. Но всем было видно, что он бы очень этого хотел. И от Пашиного внимания это тоже не укрылось. Это не было обязательно, но он видит и понимает, что происходит вокруг. И хочет сделать людей счастливыми.
Сколько раз за эти дни, помимо слов Самсонова, я слышал от разных людей о том, как для них важно, что Дацюк — хороший, скромный человек. А ведь, казалось бы, какое людям до того дело, если речь идет о потрясающем хоккеисте, который, по выражению Игоря Ларионова, «делал игроков вокруг себя лучше»? Партнерам — да, это важно, поскольку человеческие качества спортсмена влияют на то, что происходит в раздевалке. Но, например, болельщикам?
Оказывается, для них важно и это. Поклонник команды ведь все чувствует, если вложил в переживание за нее всего себя. И вот вижу, как на традиционной встрече с болельщиками, организованной в Зале славы за два дня до главной церемонии, слово дают человеку в старенькой шапочке «Ред Уингз» и свитере Дацюка. И он не просто задает вопрос, а произносит целый монолог, в котором признается Павлу в любви и спрашивает, почему, ну почему он уехал из «Детройта» в Россию, хотя еще был в порядке и вполне мог играть за «Красные крылья». Из деликатности человек даже не стал упоминать, что Волшебник сделал это за год до конца контракта.
Дацюк ответил:
— Хотите честно? Да, здесь ты играешь с лучшими и против лучших, все время должен доказывать свой уровень. Но я чувствовал, что скучаю по дому, и чем старше становился, тем больше хотел вернуться. Домой, домой, домой! Это одна причина. Вторая — моя старшая дочь большую часть времени жила в России. И я хотел видеть ее, в большей степени чувствовать себя отцом. А еще я почувствовал, что теперь хочу играть дома для многих моих друзей, которые живут там и не могут ходить на матчи НХЛ.
Зал разразился аплодисментами. Как и при других ответах, таких же искренних. Например:
— Когда мне было почти 16, я почти бросил хоккей (после смерти матери. — Прим. И.Р.). Но я так боялся отца, что не смог рассказать ему об этом решении. Поэтому я все-таки продолжил ходить в хоккейную школу и чего-то в этом деле добился.
Искренности в ответах Павла — все на английском, никакого переводчика — было немало. На вопрос, с какими сложностями столкнулся, приехав в НХЛ, ответил так:
— Ты так любишь хоккей, что не думаешь ни о чем, что с тобой происходит, помимо него. Ты знаешь, что играешь в лучшей лиге и можешь следовать за своей мечтой. С другой стороны, ты играешь с большими парнями против больших парней — и побаиваешься этого. Потому что, когда рос, ты не ел достаточно много. Язык все еще большая проблема для меня. Но что помогало? То, что мы говорили на языке хоккея.
Без свойственных Дацюку шуток ответы тоже не обошлись. Например, на вопрос о том, кто из соперников больше всего сводил его с ума, еще один новоприбывший в Зал славы, защитник Ши Уэбер, указал на Павла. А сам Волшебник заявил:
— Большинство людей, которые сводили меня с ума — мои товарищи по команде. «Отдай шайбу, отдай шайбу, отдай шайбу!»
Когда-то сам Дацюк (уж не знаю, чтобы поменьше общаться с журналистами или по каким-то другим причинам) охотно поддерживал версию, что по-английски не говорит. Произношение, может, у него и хромает, но когда и юмор слышишь, и даже образы — понимаешь, что Павел в годы игровой карьеры хитрил. Вот так, например, он сравнил то, как ощущал себя при двух победных Кубках Стэнли:
— В дебютном сезоне я словно находился в хвосте большого поезда, сидя сразу на нескольких сиденьях и глядя в окно. А в сезоне второго Кубка я уже сидел как будто в кабине машиниста, и это было намного сложнее.
Каково, а?
Фото Getty Images
Da-da-da, Ca-na-da, net-net-net, So-vi-et
Я подошел после встречи к болельщику в шапочке, сказал, что из России и хочу поговорить о Дацюке, и дополнительных вопросов уже задавать было не нужно. Более того, одним Павлом человек ограничиваться не стал:
— Дацюкианские движения на льду, то, что он творил на буллитах — это было потрясающе. Я всегда любил то, как играли русские. Павел пришел в «Ред Уингз», мою любимую команду, где он среди них был аутсайдером — ведь там играли Федоров, Ларионов. Он поначалу выходил в третьем-четвертом звеньях и играл против самых больших парней. А потом… Потом он был сердцем, он был душой команды, он был и остается хорошим человеком. И для меня он стал продолжением Русской пятерки «Детройта». Они были совсем другими, чем в НХЛ тогда принято было играть! Здорово было увидеть их здесь вживую спустя много лет после того, как смотрел Суперсерию-72 по телевизору…
— А сколько вам тогда было лет?
— Девять. Помню кричалки с русскими словами «да» и «нет», которые тогда были очень популярны: «Da-da-da, Ca-na-da, net-net-net, So-vi-et!» Ох, эти старые 70 — и приехавшие вдруг в НХЛ современные русские, которые играли так же прекрасно…
Увидел я и двух других болельщиков в «краснокрылой» джерси Дацюка с 13-м номером. Не мог их не остановить. И увидел в них столько же страсти, сколько и в человеке в шапочке.
Патрик, который занимается строительным бизнесом, и Майк, школьный администратор, живут в Детройте и до сих пор никогда не были в Зале хоккейной славы. Но как только летом узнали, что Волшебника туда избрали — Майк тут же навел справки, как в кратчайшие сроки купить билеты на встречу игроков с болельщиками (по цене входного билета в сам музей — 19 канадских долларов, вот только число мест ограничено), позвонил другу, в чьей реакции был уверен. И спустя несколько месяцев — марш-бросок за шесть с половиной часов из Детройта в Торонто. Исключительно ради того, чтобы увидеть Дацюка.
Патрик: — Такого владения шайбой я не видел никогда, хотя хоккей смотрю давно. Всякий раз, когда шайба была у Павла на крюке, я знал, что сейчас произойдет какое-то чудо.
Майк: — Мне всегда нравилось, что и сегодня в речи проявилось, насколько он скромный. Он просто творил на льду то, что творил, и при этом не думал много о себе. Он не собирался делать из соперников дураков — но так получалось. И его больше всего волновало, чтобы все в порядке было у всей команды. Уже после одной-двух игр стало понятно, что он играет ПО-ДРУГОМУ. По-другому держит шайбу, по-другому придумывает, что с ней делать, по-другому отбирает ее. Это лучше, чем все, что мы видели до того, хотя видели мы много. Мы были фанатами Стиви Айзермана. И Сергей Федоров с Игорем Ларионовым были фантастическими игроками. Но Дацюк…
— А на сегодняшней встрече что больше всего поразило?
Патрик: — Меня — то, что у него в детстве не было возможности смотреть много хоккея, и все, чему научился, он черпал из своей игры. Ему некого было идеализировать и, когда он рос, никому не подражал, а делал так, как умел. После этого рассказа многое начинаешь о нем понимать.
Майк: — А меня — то, что он сказал о своем уходе из «Уингз». А именно — что хотел больше видеть свою дочь, которая жила в России. У нас обоих с Патриком есть дочери, и мы могли спроецировать эти чувства на себя. И своей нацеленностью на то, чтобы быть хорошим отцом, он еще больше заставил себя уважать. Его как хоккеиста мы знали, но услышать такое было очень важно.
А мне было также важно услышать еще некоторые нюансы о Дацюке от Сергея Самсонова:
— В хоккее он добился всего, чего можно было добиться, — один только Тройной золотой клуб чего стоит. И все, что я каждое лето видел изнутри, говорит о том, что дело было не только в его большом таланте. Он столько вложил труда, которого никто не видел! Сколько Паша летом проводил времени в зале! Даже сейчас встретились на завтраке — и он следил за тем, что ест. Профессионалом был — профессионалом и остался. В день драфта в Лас-Вегасе — то же самое. Такое впечатление, что у него такая же ежедневная рутина, как во время игровой карьеры.
Вспоминаю, как у меня уже сезон закончился, я был в Мичигане, а Паша с «Детройтом» прошел в третий раунд плей-офф. Пошли поужинать. Много раз видел, как ветераны наливают себе бокал вина или кружку пива. Дацюк даже не взглянул в эту сторону! Потому что был шанс выиграть кубок. Из таких деталей и складывается большой мастер. И у него есть спортивная злость — не любит проигрывать ни в чем, будь то в настольном теннисе и в футболе. Только в гольф пока его обыгрывал — все остальное он как-то вытаскивал! Это черта лучших спортсменов.
Фото Getty Images
Фамилия Дацюка продержится на Кубке Стэнли до 2069 года
Празднования в честь ввода в Зал славы новых членов — из игроков-мужчин, как я уже рассказывал, вместе с Дацюком туда сейчас вошли потрясающий шоумен Джереми Реник и довольно скромный Ши Уэбер — растянулись на четыре дня.
Первый — пресс-конференция участников в Зале славы, где уходящий председатель Зала Лэнни Макдональд и Майк Гартнер, который сменит его со следующего года, вручали Волшебнику и Ко специальные перстни. В тот же день, не знаю уж, по случайному ли совпадению, был матч «Торонто» — «Детройт», в котором Дацюк производил первое вбрасывание, а обе команды встречали его овацией. Скорее всего, никакой случайности в этом не было, поскольку на следующий день «Торонто» встречался уже с «Монреалем», где провел вторую часть своей карьеры Уэбер. И верстался календарь, насколько помню, уже после объявления о том, кто в ноябре войдет в Зал славы…
Второй день — душевная встреча с болельщиками, о которой я рассказал выше. Тогда же, только уже вечером, Дацюк и его большая «группа поддержки» попросили провести для них специальную экскурсию по Залу славы: Павел там никогда не был и хотел пройтись по залам и посмотреть, что там есть. По-моему, был впечатлен. И внимательно смотрел десять лучших буллитов всех времен, в число которых попали и два в его исполнении. Интересно, о чем в эту секунду думал…
А потом он в том же старинном зале (верхняя часть Зала славы располагается в изящном особняке постройки еще конца XIX века), где проходили встречи с журналистами и болельщиками, фотографировался со всеми родными и друзьями. Я тоже не упустил возможности попросить Волшебника о такой чести — и он не отказал.
А потом собрал всех вместе и сфотографировался, подняв тяжеленный трофей над головой. Так, кстати, имеют право делать только его реальные обладатели. И поднимать его голыми руками — тоже. Работники Зала славы носили Кубок Стэнли исключительно в белых перчатках. Как подсчитали сотрудники Зала, имя Дацюка сохранится на Кубке до 2069 года — исходя из тех темпов, которыми происходит «ротация». По мере заполнения фамилиями на трофей добавляется новая нижняя часть, а верхняя — удаляется.
В магазине Зала славы продаются специальные свитера Дацюка, Реника и Уэбера, выпущенные к вступлению, — за 200 канадских долларов. Джерси десятка-полутора действующих хоккеистов в цветах их команд — из россиян я видел только атрибутику Александра Овечкина, Никиты Кучерова и Кирилла Капризова — стоят по 140.
Третий день — матч легенд. Основной дворец «Торонто», Scotiabank Arena, нижний ярус заполнен процентов на 80, верхний не подсвечивается — в общем, впечатление, что почти «биток». В одной команде с Дацюком играет Самсонов (его приглашают на такие игры уже в третий раз — видимо, попал в какие-то реестры), Шейн Доан, Райан Гецлаф, Уэйн Симмондс, Джефф Картер — то есть парни, которые закончили не так давно или вообще только что. Но сыграл с ними и Терри Харпер, выигрывавший пять Кубков Стэнли с «Монреалем» аж полвека назад. Ему далеко за 70.
В другой команде, с Реником, капитанит лично Эрик Линдрос. Поседел, немного раздался знаменитый капитан «Филадельфии», слишком рано закончивший карьеру из-за многочисленных сотрясений мозга. Играл-то он во времена грязного хоккея — и, будучи игроком силового плана, пал его жертвой. С ними еще — Майк Гартнер, Петер Бондра, Тони Амонти, Пьер Тарджон, Джастин Уильямс, Данкан Кит… И в каждой из команд — по несколько женщин. Какое-то время назад формат таких матчей был межконтинентальный — Северная Америка на Европу. Но сейчас все были перемешаны.
Я спросил Самсонова, были ли какие-то критерии по формированию — по его ощущению, нет. Сергей, кстати, провел отличную игру, отдав три голевые передачи. «Сегодня все давалось легко. Завтра проснусь — и будет намного сложнее. Каждую часть тела буду чувствовать по отдельности и все вместе!» — рассмеялся он.
Самое неожиданное произошло уже вечером после матча. Я отправил Дацюку на память много видео из Торонто — с отрывками из его встреч с журналистами и болельщиками, а также парой моментов из матча легенд. В том числе (благо, сидел прямо напротив) — гол в его смене, записанный на Вики Сунохару, двукратную олимпийскую чемпионку в составе сборной Канады, которой в 2022 году издание Hockey News дало наибольшие шансы для того, чтобы стать первой женщиной — главным тренером в НХЛ.
И Павел со смайликами ответил, что гол вообще-то — его! Присмотрелся — и правда. После броска Сунохары шайба, оказывается, линию не пересекла, а ехавший за ней Волшебник с неудобной руки (с которой, по собственному признанию, он забивал в НХЛ едва ли не больше, чем обычным способом) как-то очень расслабленно дослал ее в сетку. Но обижаться по поводу засчитанного не на него гола он точно не собирался. Мне же было, с одной стороны, досадно, что не заметил в режиме реального времени — и не удосужился внимательно посмотреть видео. А с другой, приятно, что видео это сам же и записал!
Свой буллит Дацюк, правда, не забил — эта часть его дарования осталась в игровой карьере. Но команда его в любом случае выиграла — по сумме основного времени и буллитов 9:7. А все внимание приковал к себе Реник, который даже в роли диджея с микрофоном в одной из пауз по льду катался и пританцовывал! Ну и еще один шоумен, вратарь дацюковской команды Мартин Бирон, во время буллита Линдроса упавший на пятую точку и позволивший Эрику беспрепятственно забить. Более традиционным способом это удалось сделать Джеффу Картеру и двум дамам. А может, кому-то еще — какое это, в конце концов, имеет значение?
Фото Global Look Press
Со сцены в Торонто Дацюк назвал среди лучших партнеров Ларионова, Федорова, Ковальчука, Малкина и Овечкина
И вот — сама церемония. Журналистов на нее, кстати, не впускают — вход только по весьма дорогим билетам. И большая часть энхаэловской семьи — в сборе. Теему Селянне, Крис Челиос, Питер Лавиолетт, Барри Тротц, Лу Ламорелло, еще десятки знаменитостей. Прессе на сей раз дозволено только стоять у красной ковровой дорожки и отлавливать на вопрос-другой желающих разговаривать гостей. Вот только через эту дорожку из самых именитых проходило явное меньшинство — в частности, Барри Тротц, с которым мы немножко и поговорили (это мини-интервью будет опубликовано отдельно). Затем же репортеров отправили в пресс-центр, а одновременно и пресс-бар этажом ниже, где они могли смотреть трансляцию и слышать сверху аплодисменты секундой-другой ранее. О том, что доступа на саму церемонию у нас не будет, журналисты знали заранее.
Кульминацией для североамериканцев стало — как, собственно, и всегда в эти дни — заключительное выступление Реника, на глаза которого не раз наворачивались слезы, хотя и шутки взрывали зал не раз. Не раз извинялся — перед семьей владельца «Чикаго» Уиртца, перед другом Амонти, с которым они («по моей вине», как подчеркнул нападающий) несколько лет не общались. Такие извинения в такой момент — это было сильно.
Меня пробрало однажды — когда Джереми вспоминал, как за четыре гола до 500 он из-за алкогольной зависимости остался без команды и его долго никуда не брали. Но летом ему позвонил Дуг Уилсон, капитан его первой команды в НХЛ, «Чикаго», а на тот момент — генеральный менеджер «Сан-Хосе». И за игрой в гольф предложил контракт на трех условиях, в которые входили отказ от любой медийной активности, кроме предложенной клубом (это Реник пережил с самым большим трудом), и от алкоголя. Стоявшее перед форвардом пиво тут же было вылито, и условия приняты. Спустя три месяца юбилейный полутысячный гол был забит. «Уилсон спас мне жизнь», — заключил Джереми.
Очередь Дацюка настала предпоследней — стартовала с Уэбера, начавшего со слов памяти трагически погибшим недавно братьям Годро, продолжилась двумя представительницами женского хоккея, далее была категория «строители» в лице многолетнего вице-президента НХЛ Колина Кэмпбелла (речь в честь которого произнес лично комиссионер НХЛ Гэри Бэттмен) и Дэвида Пойла, с 1982 года и до недавнего времени работавшего генеральным менеджером «Вашингтона» и «Нэшвилла». Далее объявили о включении в Зал трех журналистов, что вызвало аплодисменты в пресс-центре. На сцену их, впрочем, не вызывали, двое встали с мест, и зал их поприветствовал.
И вот — Волшебник. В посвященном ему клипе был с десяток прекрасных голов, буллитов, «краж» шайбы — и несколько интересных фактов. О том, что в одном из сезонов он по опросам игроков НХЛ был номинирован в шести (!) разных категориях, включая такие, как «самый умный игрок», и «хоккеист, против которого сложнее всего играть». И о том, что сочетание выигранных «Леди Бинг Трофи» (приз за джентльменское поведение на льду) и «Селке Трофи» (лучшему форварду по игре в обороне) в одном сезоне было всего у трех хоккеистов, включая Павла, а чтобы игрок брал оба эти приза два сезона подряд — такое только ему и покорилось. «Леди Бинг» он брал четыре года кряду, «Селке» — три…
После того как его генеральный менеджер в «Детройте» Кен Холланд вручил ему памятную табличку, начал свою пятиминутную речь истово верующий человек Дацюк с благодарности Богу за все, чего достиг. Продолжил рассказом о родителях, памяти которых (как и в интервью «СЭ») и посвятил включение в Зал славы. Произнес очень теплые слова о семье: «Вы — мои крылья, мое вдохновение, моя спасительная гавань!» Воздал должное многим — например, своему первому агенту, покойному Гари Гринстину, и другу, ставшему вторым агентом, — Дэну Мильштейну. Скауту Хокану Андерссону, который когда-то Дацюка в Екатеринбурге для «Детройта» и отыскал.
Очень интересно было, кого из тренеров и партнеров он пофамильно выделит. Из первых — детского, Валерия Голоухова, и трех взрослых, Владимира Крикунова, Скотти Боумэна и Майка Бэбкока. Из вторых — Игоря Ларионова, Стива Айзермана, Хенрика Зеттерберга, Никласа Лидстрема, Бретта Халла, Криса Челиоса, Сергея Федорова, Томаса Холмстрема, Брендана Шэнахэна, Никласа Крунвалля, Валтерри Филпуллу, Криса Дрэйпера, Илью Ковальчука, Евгения Малкина и Александра Овечкина.
«Не мог даже мечтать о такой чести», — сказал Дацюк о включении в Зал хоккейной славы в Торонто.
А для нас было честью смотреть ваш хоккей, Павел Валерьевич. И мы по нему очень скучаем.
Включение в Зал славы — это ведь потрясающая традиция, которая помогает во всех красках вспомнить о великих мастерах, быстро и незаслуженно забытых после ухода из хоккея. Много ли вы читали о Дацюке за последние три года? То-то же. А я имел счастье впервые в жизни съездить на эту четырехдневную церемонию и все эти дни вам о Волшебнике рассказывать.
И как же прекрасно, что в первый же сезон, когда его по правилам стало можно ввести в Зал (зеленый свет включается через три года после окончания профессиональной карьеры), это было сделано. 18 членов выборного комитета тем самым подчеркнули свое уважение к его искусству. Кого, если не Дацюка?! Какие бы ни были сейчас времена.