Евгений Сидоров.
Фото СБР
Интервью Евгения после успеха на этапе Кубка России в Ханты-Мансийске.
Главным сюрпризом начала биатлонного сезона в России стал Евгений Сидоров, который был вторым в спринте на этапе Кубка страны в Ханты-Мансийске, уступив только Эдуарду Латыпову. 26-летний спортсмен и раньше попадал в тройку в личных соревнованиях, но в последний раз подобное случалось в 2020-м, когда все сильнейшие биатлонисты выступали на Кубке мира.
Четыре года назад Сидоров был на слуху. Правда, известность была с нотками скандала. Перед сезоном-2019/20 его взяли на централизованную подготовку, хотя в рейтинге он занимал 85-е место. Осенью Евгений смог отобраться в резервную команду, но провалился на Кубке IBU. Лучшим результатом стало 76-е место. Тогда заговорили, что в сборной Сидоров оказался по блату. Четырехкратный олимпийский чемпион Александр Тихонов даже заявил, что Евгений — это сын друга Владимира Драчева, который был в то время президентом СБР. Инсайд Тихонова не подтвердился. Биатлонист рассказал, что родителей у него давно нет, а провал на Кубке IBU связывает с отсутствием горной подготовки.
Однако потенциал Сидорова все никак не мог раскрыться. Временами он показывал хороший ход, но мешала плохая стрельба. И вот в начале этого сезона в Хантах наконец-то все сложилось. «СЭ» узнал у биатлониста, как он шел к своему подиуму.
Когда закрыл последнюю мишень, прильнуло море адреналина
— Этап в Тюмени отменили. Куда ты поехал?
— Мы остались в Тюмени, никуда не уехали. В Уфе сказали, что ремонтируют гостиницу и она пока не принимает. Поэтому решили остаться.
— На тренировки в мороз ходил?
— Да. В 8 часов зарядка, а в 11.30 выходили на первую тренировку. Сорок минут катались на лыжах, затем делали заминку и растяжку. А вечером бегали или в тире с винтовкой занимались.
— Каково в холод тренироваться?
— При минус 30 еще более-менее. Но температура падала до минус 42. Это, конечно, не очень. Вышли, покатались. Минут через 15 замерзаешь, но 40 минут докатались, справились.
— Как воспринял отмену этапа в Тюмени?
— С одной стороны, плохо, так как высоко иду в рейтинге. Хотелось бегать и бегать. Еще в Ханты-Мансийске узнали, что будет холодно в Тюмени и, возможно, отменят гонки. Уже тогда настроение немного упало. Настрой был не сильно боевой.
— Не думаешь, что для тебя отмена этапа — это в какой-то мере хорошо? Ты же много, наверное, эмоций оставил в Хантах.
— Да, там было очень много эмоций. Были и хорошие, и не очень, если говорить про последний рубеж в гонке преследования. Думал, что в Тюмени надо будет все исправить. Не знаю, хорошо или плохо, что отменили. Но эмоциональное состояние сейчас отличное.
Фото СБР
— Насколько ты ожидал такого хорошего результата на первом этапе Кубка России?
— Не ожидал. Первые старты обычно непонятные. Ты еще не знаешь, на что готовы твои соперники. Как говорят, первый блин комом. Но тут получилось все наоборот. Все было хорошо и в стрельбе, и ходом. Когда финишировал, не мог до конца поверить, что заеду в призы.
— Ты сказал, что спринт в Хантах — это первая за 14 лет карьеры гонка без промахов. Перед гонкой было ощущение, что сегодня получится? Может, как-то по-особенному настраивался на нее?
— Нет, все было как обычно. До этого же в Ханты-Мансийске были старты на Кубок МЛКБ, затем еще эстафета, где мы с Настей Батмановой бежали. Там я уже почувствовал, что могу хорошо стрелять. После этого, скорее всего, появилась какая-то уверенность, что должен справиться.
— Что подумал, когда закрыл 10-й глазок в спринте?
— После первого рубежа подумал: «Хорошо. С лежкой справился». На следующем круге в основном концентрировался на ходе, что мне нужно хорошо отработать все участки, нигде не потерять, тем более с такими хорошими соперниками. На стойке решил, что необходимо каждый выстрел делать как новый и никуда не спешить. Когда закрылась последняя мишень, прильнуло море адреналина, была буря эмоций, что наконец-то сделал два нуля в спринте. Поэтому на последнем круге бежал и отдавал все, что у меня было.
— Как ты следил за результатами соперников?
— После финиша слышал, что Антон Смольский уходил со второго рубежа в трех секундах от меня, а Эдик Латыпов уступал восемь. Были сомнения, что смогу выиграть или остаться вторым, потому что это два топовых спортсмена, на которых мы смотрим и равняемся. Когда увидел, что на отметке 8,7 км Смольский мне еще проиграл, то был в шоке, что смог так хорошо отработать последний круг. В итоге Антон меня не обогнал на финише. Эдуард же на последней отсечке уступал полторы секунды. Знал, что он очень сильно проходит финишную прямую. Поэтому понимал, что первым, скорее всего, не буду, но второе место мне гарантировано.
— Расстроился, что Латыпов тебя все-таки обогнал?
— Да, расстроился. Было бы намного приятнее, если бы я его оставил на второй позиции.
— В пасьюте ты прошел три рубежа на ноль. Итого у тебя стало 25 выстрелов без промахов. В этот момент мне показалось, что ты улыбнулся. Было такое?
— Да-да. Если с лежкой я был уверен, то на стойке у меня в последнее время получается не очень хорошо. Поэтому, когда закрыл еще пять мишеней стоя в пасьюте, мне настолько легче стало, и даже улыбнулся в этот момент.
— Что ощущал на предпоследнем круге, когда ты лидируешь, а все камеры и все внимание на тебя?
— Уже после первой стрельбы, когда вышел на лидирующую позицию, понимал, что по моему результату будут всех вести и говорить, сколько от меня отстают. От этого появилась ответственность. Нужно было продолжать хорошо и быстро работать на лыжне, при этом не «застрелиться» на рубеже. Думал, как правильно пройти каждый участок, чтобы нигде не проиграть, но работать в своем темпе.
— Но все-таки с этой задачей не справился, да?
— Да, на последний рубеж подошел не в своем темпе. Плюс тренеры давали мне установку — попытаться сделать задел перед стрельбищем, чтобы Кирилл Бажин и Александр Логинов не смогли ко мне подойти. Но я немного переборщил. На рубеже понимал, что это не тот пульс и не то состояние, в котором смогу хорошо отработать рубеж, чтобы занять призовое место или стать первым. Когда сделал первый промах, то появились сомнения, что закрою оставшиеся мишени. Был в каком-то шоке. Поэтому последние два выстрела уже кое-как доработал. Уходя на штрафные круги, осознал, что совершил большую ошибку в стрельбе и на подходе к рубежу.
Пришла ясность, что без стрельбы ничего хорошего не выйдет
— Твой последний личный подиум был в Ижевске в 2020-м, когда сильнейшие биатлонисты страны еще не выступали на Кубках России, а бегали на Кубке мира и Кубке IBU. Почему до этой зимы не получалось попасть в тройку?
— У меня были заезды в топ-6. Да, это приятно, но не дает таких эмоций, когда занимаешь с первого по третье места. Думаю, что этот период без медалей был таким долгим по ряду причин. В прошлом году меня брали на подготовку в сборную, из-за чего изменился план, по которому работал до этого. В большинстве случаев, когда меняешь план, организм долго перестраивается. Наверное, это сыграло роль. В сборной я выполнял большие объемы. В результате в плане силы и мышечного рельефа в том году я прибавил, но утратил в плане скорости и выносливости. В этом году я похудел, мышцы немного спали. Вспомнил, как раньше тренировался на выносливость. Плюс летом мы хорошо поработали над стрельбой и нашли подход, который мне сейчас нужен.
— С кем нашли подход в стрельбе?
— Функциональную подготовку и стрелковую ведет Ольга Анатольевна Скосырева. Она мой первый и личный тренер. Ведет меня 14 лет.
— Чтобы найти подход, потребовалось 14 лет?
— Мне кажется, что у кого-то быстро приходит стрельба, а у кого-то не так. Кто-то может сразу ее понять, как, например, Наталия Шевченко. Она сразу же ее схватила. А я всегда был взрывным спортсменом, который не особо любил лежать и выцеливать. Хотелось постоянно бегать. Скорее всего, это мне раньше мешало. Но человек взрослеет, становится умнее. Наверное, какая-то ясность пришла, что если не научиться стрелять, то ничего хорошего не выйдет. Надеюсь, что в этом году процентовка стрельбы вырастет по сравнению с предыдущими.
— С прошлого сезона вы с Ярославом Костюковым стали параллельно выступать за Красноярский край. Почему так решили?
— Ушли из-за того, что в Ленинградской области финансирования нет. Там выделяли мало денег на год. Даже в плане заработной платы для спортсменов. Решили, что уйдем на параллельный зачет, где будут лучше условия, чтобы мы могли получать какие-то деньги. Потому что у всех есть семьи.
— Твой тренер Ольга Скосырева как раз рассказывала, что отсутствие твоих хороших результатов было связано не только со стрельбой, но и нехваткой инвентаря — лыж. Как сейчас с этим?
— Четыре года назад был контракт с Salomon. Что-то еще с тех пор осталось. В Красноярском крае каждый год выдают по две новые пары. В том году на выданных двух парах я отбегал весь сезон. Они показывали себя с хорошей стороны. В этом году привезли лыжи, на которых я выступал в Ханты-Мансийске и занял второе место.
— Две пары на сезон — это не мало?
— С одной стороны, мало. Мы не общались на тему, можно ли больше. Конечно, если ты хочешь показывать результат, то должен вкладываться в это дело. В прошлом году я помимо тех двух пар купил еще сам две пары.
— Когда мы четыре года назад с тобой общались, ты одной из основных причин неудач на Кубке IBU называл недостаток горной подготовки. Как у тебя сейчас с этим? Как в горах себя чувствуешь?
— В разных горах по-разному. Единственное место, где отлично себя чувствую, — Терскол. Там какая-то высота подходящая. Готов хорошую работу делать, по горам бегать. Никаких проблем нет. Тяжелые горы для меня — Семинский перевал. Сколько бы раз туда ни ездил, никогда не понимал, какой должен быть эффект. Горных сборов мало. Мы делаем один обычно в начале лета, чтобы подготовить мышцы, связки, сердце. Если говорить про соревнования, то сейчас в горах почти не бегаем, только в Сочи выступали летом. Чувствовал себя там не сказать, что совсем плохо, но намного лучше, чем в первые разы, когда туда приезжал. Думаю, что нужно больше практики и соревнований.
— Какие еще трудности были на пути к этому долгожданному подиуму в Хантах?
— Больше никаких вопросов не было. Летом хорошо потренировались. В мае съездили на единственный горный сбор в Терскол. Перед Сочи тоже ездил в Терскол. Все лето прошло по плану, без сбоев.
— Тренер рассказывал, что в 2020-м ты ломал ключицу.
— Да, тогда пандемия была. Юрий Михайлович Каминский только пришел в сборную. В июне был первый сбор. И на первой же тренировке я поехал в Рыбинске со спуска и упал. Мне сделали операцию. Думал, что сезон закончен и ничего не получится. Тренер успокаивала. Ходил с палками, никаких нагрузок не делал. Потом по 3-4 тысячи раз в день приседал, делая в основном акцент на ноги, потому что на руки было нельзя. После летнего чемпионата начал понемногу бегать. А в декабре как-то получилось в призы заехать. Был сам очень сильно удивлен.
— Не сказать, что по итогу того сезона ты проходил в состав сборной, но тебя в нее включили. Тебя это удивило?
— Нет. Я был этому очень рад. Просто если это было бы постоянно, то был бы и результат стабильнее. Получалось, что ты в сборной год, пока ничего не случится, после — опять в региональной команде. Это метание туда-сюда ни к чему хорошему не приводит.
— Как раз в середине того лета тебя из состава и убрали. Почему это произошло?
— Да была ситуация, что сначала включили, а потом исключили. Однако никаких аргументов никто не дал.
Фото СБР
Если будешь читать комментарии, то начнешь зацикливаться на этом
— Четыре года назад было много разговоров, что тебя незаслуженно взяли в команду, тема всплывала и три года назад. Тебе это как-то мешало в последующие годы карьеры?
— Не сказать, что прямо мешало. Просто были мысли об этом, что люди не знают, на что я способен. Хотелось всем доказать. Не знаю, что мешало это сделать. Я очень рад, что в начале этого сезона удается показать и доказать, что это было не просто так, что меня включали не за какие-то непонятные заслуги и по знакомству, а за счет результатов.
— В команде из-за этой истории проблем не возникало? Не было каких-то жестких шуток или чего-то другого?
— Нет, в команде все друг друга хорошо знают. Никто за спиной не шутил, не попрекал. Я с любым спортсменом, который был в составе, всегда хорошо общался и дружил. Никто ничего плохого не говорил.
— Не обидно, что историю до сих пор вспоминают?
— Я комментарии не читаю. Там, конечно, помимо негатива есть и много положительных сообщений. Но если все будешь читать, то начнешь зацикливаться на этом. Для меня это не очень хорошо. Я близко стану принимать к сердцу. Поэтому ничего не читаю, а спокойно занимаюсь своим делом. Буду доказывать на соревнованиях.
— Оглядываясь назад, не думаешь, что тогда рано тебя все-таки включили в состав, даже на Кубки IBU, куда ты справедливо отобрался? Может, стоило тебя еще по горам повозить?
— Нет, не думаю. Все равно был хоть какой-то международный опыт, несмотря на то что я там не очень хорошо выступил. Уже было приятно там пробежать, почувствовать ту атмосферу, понять, что там такие спортсмены и все реально. Сейчас мы находимся без международных стартов. Но надеюсь, что будет все хорошо и туда вернемся.
— Каминский, комментируя в том числе твою ситуацию, как-то сказал, что у нас нет стройной системы подготовки спортсменов начиная с юношеских лет. Согласен ли с ним?
— Да. Некоторые тренеры форсируют события. У кого-то в юношах и юниорах спортсмены хорошо бегут, дают хорошие надежды, а после перехода во взрослый спорт перестают бежать. Спортсмены уже настолько набегались и выхолощены, что их не хватает в большом спорте. Вроде сейчас хотят эту систему наладить. Будем надеяться, что все получится.
— Многие талантливые юниоры пропадают на этом пути. У тебя не возникало мыслей о завершении?
— Нет. Были ощущения в некоторые сезоны, что, может, я зря тренируюсь, что ничего не получится. Но когда пару дней не потренируешься, то понимаешь, что без этого уже не можешь, что бросать на полпути — это не для тебя. Ты должен сам себе доказать, что не просто так проходил этот путь. Нужно постараться добиться максимума, чтобы не жалеть потом.
— Не искал другие пути? Уточняю, потому что видел у тебя в соцсетях посты о том, что ты проходил обучение по торговле на маркетплейсах.
— Были мысли, чтобы найти еще какое-то увлечение. Я попробовал. Понял, что это не мое. Все обучающие курсы отдал жене, чтобы она этим занималась. Других мыслей не было. Только в начале карьеры выбирал между лыжными гонками и биатлоном. Больший акцент тогда сделали на биатлоне.
— Ольга Скосырева делилась в интервью «СЭ» в 2021-м, что на ближайшую Олимпиаду попасть у тебя, скорее всего, не получится, но на следующую — все возможно. Насколько в тебе есть эта уверенность, что в 2026-м придет твое время?
— Эта уверенность присутствует. Наверное, самая важная цель для каждого спортсмена — стать олимпийским чемпионом. Сейчас мы проходим четырехлетний путь до Игр. Попадем мы туда или нет — покажет время. Если не все будет получаться, то можно пробовать и после Олимпиады в 2026-м, насколько хватит здоровья.