Спортсмены сборной СССР занимались нелегальной торговлей
«Челночная торговля» была обычным явлением для советских спортсменов.
Александр Белов.
Фото Игорь Уткин
Анатолий Мышкин.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Советские баскетболисты на Олимпиаде в Мюнхене.
Фото ТАСС
Советские атлеты и тренеры вывозили из страны икру, иконы, фотоаппараты… Ввозили джинсы, технику, пластинки.
В СССР многие известные спортсмены и тренеры становились невыездными за границу. На год, на два, лишались звания заслуженного мастера спорта… Причины у этого были разные, но основная — «челночная торговля». Олимпийский чемпион-1998 Сергей Тараканов, сыгравший около 400 матчей за сборную СССР за 11 лет, лучше всего объяснил этот феномен. «Основной заработок в те годы — не зарплата и премиальные, а поездки за рубеж, — говорил «СЭ» великий баскетболист. — Первые челночники — это мы, спортсмены. Без конца что-то продавали. В основном икру. Кто поотчаяннее, провозил валюту. Поверьте, не было в делегации человека, который бы не приторговывал. Даже чекисты, которые читали нам лекции о том, что спекулировать — плохо, пересекая границу, первым делом интересовались: «Куда бы икорочку пристроить?» Эпоха двойной морали».
Стоит учитывать важный момент: зарплаты спортсменов времен СССР и нынешних профессионалов несоизмеримы. В Советском Союзе топы получали порядка 300-350 рублей, тогда как средняя зарплата в условном 1980 году составляла 200 рублей: «Это нынешние спортсмены сегодня преуспевают, зарабатывая на себя, своих детей, а звезды — даже на внуков, — отметила в разговоре с «СЭ» чемпионка мира и Европы, вдова Александра Белова Александра Овчинникова. — А тогда… К тридцати карьера, как правило, заканчивалась. Ленинградские звезды имели квартиры (неженатые — однокомнатные), машину «Жигули» или — высшая мечта — «Волгу», дипломы об окончании вузов — все. Финансовых запасов минимум, образования — еще меньше (в институтах числились, но не учились), а стало быть, без профессии. Ну и с минимумом здоровья: это физкультура его увеличивает, а большой спорт еще как урезает… Ну и пока играли на высшем уровне и были молодыми, хотелось же приодеться и приобуться. Поэтому все и искали дополнительный заработок».
Часто эти попытки приводили к печальным последствиям. Ведь официально подобная деятельность в советской стране была запрещена. А перевозка через границу товара, пусть и малыми партиями, приравнивалась к контрабанде и каралась по уголовной статье. Вспомним пару самых резонансных примеров, связанных с баскетболистами сборной СССР.
Иконы Белова
Спустя пять лет после золотого броска на мюнхенской Олимпиаде-1972 легендарный Александр Белов попал в неприятную историю на таможне в аэропорту «Шереметьево». Сергей Тараканов, в те годы также выступавший за ленинградский «Спартак», в деталях вспоминает ту поездку в интервью «СЭ»: «История на таможне приключилась в 1977-м, когда летели в Милан на матч Кубка кубков с «Чинзано», — вспоминал Тараканов. — Вылетали из Шереметьева. Вдруг — тотальная проверка багажа. Сдавал сумку, ее возвращали, опять досматривали — и так четыре раза! Дальше каждого, включая Кондрашина, заводили в кабинки, раздевали. Рейс задержали на несколько часов. Наконец в самолет зашли все, кроме Белова и Вовы Яковлева. Выяснилось — оба не летят. В команде осталось восемь игроков, но в Милане Кондрашин демонстративно не выпускал на площадку Володю Арзамаскова по прозвищу Зяма. Считал, именно тот виноват.
— Обоснованно?
— Зяма — игрок хороший, но о коммерции никогда не забывал. Присутствовала у него эта жилка. С Сашей Беловым дружил, имел на него большое влияние. Позже ходили разговоры, что сумка была общая. Все неправедное для продажи упаковали туда.
— Что еще, кроме икон?
— Икру. Незадекларированную валюту — долларов пятьсот. Причем иконы не антикварные — ширпотреб. Но кто-то «стукнул».
— Есть версия?
— Нет. Где-то в Ленинграде ребята прокололись. Возможно, на них навели те, у кого и покупали иконы, валюту. В аэропорту нас уже ждали, сумку явно пасли. Когда Яковлев к ней прикоснулся — повязали. На вопрос: «Чья?» ответил: «Не знаю. Подумал, наша…» Яковлев вообще пострадал ни за что. Честнее человека не было не то что в команде — во всем Ленинграде! Но, как и Белов, оказался невыездным.
С Александра еще сняли звание заслуженного мастера спорта, на год дисквалифицировали. В 1978-м амнистировали, Александр Гомельский вызвал в сборную, которая готовилась к чемпионату мира в Маниле. Но в Латвии на тренировке центровому стало плохо, его отправили лечиться в Ленинград.
Игорь Уткин
«3 октября зашел в гости к Вовке Овчинникову, — вспоминает Сергей Тараканов. — Его сестра Шура была супругой Саши Белова и в это время с женским «Спартаком» находилась где-то на сборах. Тут звонок: «Саша умер». Мы были настолько потрясены, душили эмоции… Не нашли другого выхода, как пойти в ресторан и дико напиться, заставляя соседние столики скорбеть вместе с нами».
Белов умер в 26 лет от саркомы сердца. Арзамасков пережил своего друга на восемь лет. Причем погиб бронзовый призер Олимпиады-1976 при загадочных обстоятельствах. «По одной версии, он сам свел счеты с жизнью, — рассказывал «СЭ» легендарный форвард ЦСКА и сборной СССР Анатолий Мышкин. — По другой — уголовники, с которыми связался, имитировали самоубийство. В те годы вокруг ленинградского «Спартака» крутились сомнительные товарищи. Начали с фарцовки, а потом понеслось — иконы, драгоценности, валюта. Но ни в ЦСКА, ни в сборной такими вещами не занимались. Шмонали-то на таможне будь здоров. Помню, возвращаемся с победного чемпионата мира-1982. Оркестр встречает, а в Шереметьеве начинается тотальная проверка багажа. Перерыли все вверх дном. Мы грустно шутили: «С чего начинается Родина? С проверки твоего багажа…»
Журнал Мышкина
Сам Анатолий Мышкин также год был невыездным. За журнал с фотографией с писателем Александром Солженицыным. «Мы летели из Бразилии, я в самолете прихватил бесплатный журнал, — вспоминал Князь в интервью «СЭ». — Это высший класс был — дома на столике иностранный журнал, жвачка, пачка «Мальборо» и какой-нибудь западный напиток в баре. На таможне ко мне подходят: «Что за печатная продукция?» Развернули — там фотография на весь лист. Бородатый мужик, ручками лицо подпер, задумчивый. Не из-за него же брал — из-за красивых машин. Но на год попал из-за бородатого. Оказался Солженицын. Я «Архипелаг ГУЛАГ» в самиздате читал, но автора в лицо не знал. Месяц спустя по Союзу слух пошел — Мышкин несколько томов Солженицына вез.
— Самиздатом баловались?
— Помню, дали мне в красной корочке альбом для рисования — а под корочкой «Мастер и Маргарита». С первого раза я вообще ничего не понял. Еще музыку слушал запрещенную.
— Что именно?
— Да почти все, начиная с тяжелого рока. Я из поездок всегда привозил пластинки.
Александр Федоров, Фото «СЭ»
Пластинки было еще и выгодно продавать. «Что такое советская таможня? Борьба имущих с неимущими, — говорил «СЭ» олимпийский чемпион-1972 Иван Едешко. — Закон был суров, хотя не поддавался логике. К примеру, можно было ввезти три пары джинсов. Четвертая подлежала изъятию. Но джинсовые костюмы проходили отдельной строкой. То есть джинсы — одна продукция, а джинсы плюс куртка — другая. Но тоже три? Разумеется. Эту цифру таможенники повторяли чаще всего. Разрешалось провозить три рубашки с коротким рукавом, три — с длинным, три пары часов… Зато пластинок — 50 штук. На них делать бизнес было особенно хорошо. В США покупали по доллару, здесь каждая на черном рынке уходила рублей по 20. Так и жили».
Пистолет Жармухамедова
А вот у другой легенды ЦСКА Алжана Жармухамедова вышла еще более странная история. На шереметьевской таможне в его сумке нашли оружие. «Весной 1973-го сборная проводила турне по Америке, — говорил «СЭ» олимпийский чемпион-1972. — В Нью-Йорке нам предложили оставить вещи в офисе баскетбольной федерации, и мы укатили дальше — Перу, Панама, Коста-Рика. Через три недели на обратном пути похватали сумки — и в аэропорт. Свою даже не открывал, сразу сдал в багаж. А в Шереметьеве поняли, что будет тотальная проверка.
— По каким признакам?
— Таможенников и пограничников было гораздо больше, чем в обычные дни. Перед досмотром в урне обнаружили три пакета, перетянутых желтоватым пластырем. В одном — пистолет «Беретта», в другом — патроны к нему, в третьем — гипертонические браслеты, которые в Союзе продавались на ура. Я не вез ничего запрещенного. Увидел, что меня встречают жена с сыном, и чуть ли не первым направился к таможеннику. Расстегиваю молнию на сумке — а там пистолет.
— Тоже «Беретта»?
— «Смит и Вессон» 22-го калибра. Тогда я не разбирался, потом узнал. Боже, что началось! Меня завели в отдельную комнату, примчался комитетчик (сотрудник КГБ. — Прим. «СЭ»), допрашивали до утра. Вывалили из пакетов «Беретту» с патронами: «Ваши?» — «Нет!» Вот здесь я обратил внимание на желтоватый пластырь. Накануне, когда сидел у доктора, в номер заглянул один игрок, взял целый рулон. Хотя в поездки мы брали с собой белый пластырь.
— Как проходил допрос?
— Интересно. Расспрашивают о турне, соперниках, и как бы между прочим: «Какой калибр?» Снова серия отвлекающих вопросов, и вдруг: «Откуда патроны?» Все в таком духе. Постоянно на слове пытались поймать. В военной прокуратуре, куда потом таскали, было то же самое. Говорю: да я бы уже сто раз спалился, если б действительно что-то знал!
— Чувствовали, что вам не верят?
— Конечно. Уже на следующий день с меня сняли «заслуженного», вывели из сборной, запретили выступать за ЦСКА. К моему счастью, ЦСКА проиграл первый матч чемпионата. Звонят: «Срочно вылетай в Тбилиси!» В одночасье дисквалификацию отменили. Вступился министр обороны Гречко. Он произнес знаменитую фразу: «У каждого офицера должен быть пистолет». Поручился за меня и председатель Спорткомитета Сергей Павлов. А человек из КГБ, который сопровождал баскетболистов, сказал: «От кого угодно ожидал, только не от Алжана. К нему никогда претензий не было». Уламывал меня указать на парня, который мог подбросить. Но я не был на сто процентов уверен, что виноват именно он. Поэтому не назвал.
Фото ТАСС
Икра, джинсы, фотоаппараты… и обезьяны
Доходило и до реальных сроков. Так, олимпийский чемпион Мюнхена-1972 Иван Дворный отсидел полтора года: «Он и Арзамасков баловались фарцовкой, — продолжает Алжан Жармухамедов. — Оба были в разработке. Когда в Свердловске арестовали каких-то спекулянтов, те указали: поставляет нам все Дворный. И его из Америки уже ждали. Тюрьма Дворного изменила? Молодым позволял себе такие фокусы — приходил в ресторан, поджигал червонцы. Куролесил».
Олимпийского чемпиона Сеула-1988, знаменитого центрового Виктора Белостенного дважды лишали звания заслуженного мастера спорта. Первый раз — за удар в лицо болгарскому арбитру, второй — когда поймали с 300 долларами на таможне в Москве.
Партнер Белостенного по золотой сборной Сеула Вальдемарас Хомичюс попадался на черной икре: «В 1980-м не дали вывезти в Италию килограмм икры, — вспоминал в интервью «СЭ» Хомичюс. — Написали письмо в клуб, что занимаюсь контрабандой. Икру отобрали. Полгода был невыездным».
— Вас называли лучшим бизнесменом среди баскетболистов.
— Да какой я лучший?! Просто был капитаном — не хотел, чтобы ребята светились по магазинам. Собирал за границей деньги, сам ездил и покупал на команду. Везли в Союз мохер и магнитофоны. Все тащили огромные сумки. Для того чтобы таможенники не цеплялись, багаж делили между собой. А на Западе особенно хорошо шли советские фотоаппараты.
— Кому они были нужны?
— Так ведь оптика прекрасная. Обычный фотоаппарат там стоил 500 долларов — наши брали по 100. Еще на икру был спрос. Порой доходило и до экзотики: «Саша Белов маленькую обезьянку купил. На плечо посадил, прямо так прошел таможню. Сейчас и на кошку-то нужна тысяча справок, а тогда хоть слона тащи. Ленинградские ребята к обезьянам тяготели. У Володи Арзамаскова тоже была. Но климат у нас другой, быстро поумирали».