Защитник «Ак Барса» Войнов рассказал, когда планирует завершить карьеру
Вячеслав Войнов.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Защитник «Ак Барса», олимпийский чемпион, двукратный обладатель Кубка Стэнли Вячеслав Войнов — о правилах, хоккейном быте и жизни в Лос-Анджелесе.
Переход из «Динамо», Билялетдинов, новые правила
— Недавно я читал интервью главного тренера «Динамо» Алексея Кудашова. В нем он говорил, что клуб избавился от дорогих хоккеистов. А сейчас они там снова появились. Вы поняли, почему вас убрали из московской команды?
— Да я бы не сказал, что меня убрали. Просто произошел обмен. Видимо, у клуба появились другие задачи или какое-то другое видение. Отношусь к этому спокойно.
— Ни злости, ни разочарования?
— Ни в коем случае.
— В «Ак Барсе» у вас тоже был непростой период в конце регулярного чемпионата и начале плей-офф. Вы то попадали в состав, то нет. Можете как-то объяснить решения главного тренера Билялетдинова?
— С тренером у нас рабочие отношения, все нормально. Были моменты, в которых он видит ситуацию по-своему. Я это принимал так, как есть.
— То есть вы спокойно относитесь к этому?
— В плей-офф, где идут игры на вылет, свое «я» показывать бессмысленно. А в сезоне стараешься все отрабатывать на 100 процентов каждый день, чтобы таких моментов больше не было.
— Ну вы обсуждаете что-то с главным тренером? Он объясняет какие-то моменты?
— Требования для защитников общие, они всем ясны. Да, у меня есть какие-то вопросы, мы это спокойно обсуждаем.
— Вы недавно были на встрече с судьями, где они объясняли новые правила. Какие из них вам по душе, какие нет?
— Да, в принципе, их немного. Три секунды (нельзя стоять с шайбой за воротами в своей зоне более трех секунд. — Прим. «СЭ»). Штраф за открытую калитку.
— Как относитесь к правилам трех секунд?
— Интересно было бы посмотреть, как это работает. Как по мне, лучше бы убрали правило, где атакующий игрок выбирает сторону в зоне атаки, где должно быть вбрасывание. Потому что оно все время происходит только с одной стороны.
— Почему?
— Сейчас 99 процентов вбрасываний в зоне атаки происходит только в левом углу. Потому что праворуких центров у нас в лиге практически нет. Был Найт, который чуть ли не единственный брал правую сторону. Получается, игра идет однообразная, так как вбрасывание все время слева. Леворукий форвард выигрывает на удобную сторону, а правый защитник никогда не получает шайбу. Ну если и получает, то это редкость. Шанс у правого защитника получить шайбу в зоне атаки, нанести бросок — меньше. А сейчас все одинаково. Ты либо борешься за позицию, либо стоишь на синей линии.
— А в целом на игру оно повлияло?
— Я так понимаю, оно сделано для того, чтобы центральный нападающий чаще выигрывал вбрасывание, так как выбирает свою сильную сторону. Чтобы атакующая команда чаще выигрывала шайбу и было больше голов.
— То есть лучше вернуть как было? Чтобы сторона вбрасывания в зоне атаки назначалась в том месте, где ближе вылетела или была остановлена шайба?
— Мое мнение, что да. Но это просто мое видение. Что касается трех секунд, то это тоже так себе правило. Когда в борьбе защитник пытается принять правильное решение и ему назначат штраф за то, что он простоял за воротами четыре секунды, это не очень понятно. Да, когда защитник берет шайбу, долго стоит и ждет, пока обе команды поменяются, тут согласен — это затяжка игры и штраф две минуты. Но ведь бывают игровые ситуации, из которых ты ищешь выход, — вот это немного другое. Например, нападающий соперника стоит перед воротами и ждет, какое решение ты примешь.
— А вы обманите его.
— Ха-ха! Ну вот сейчас будем обманывать!
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Предложения по календарю
— Ваш коллега Максим Чудинов говорит, что скорости в лиге очень возросли. Вы чувствуете это?
— Максим сказал это, наверное, из-за своего возраста?
— Так вы ненамного младше!
— Да мы одного года, ха-ха! Да, молодые ребята бегают действительно быстро. Но перед матчем ты же изучаешь соперника. Знаешь, от кого чего ждать. Как бегут Бурдасов или, например, Полунин. Когда ты знаешь, что их скорость намного выше твоей, то играешь с ними немного по-другому. А то, что скорость выросла глобально, — я бы не сказал.
— Второй сезон у нас в регулярном чемпионате будет 68 матчей. Вы играли в НХЛ, прекрасно знаете, что такое плотный календарь. Но есть ли ощущение, что из-за особенности перелетов наше расписание гораздо насыщеннее и большое количество матчей переносится тяжелее?
— Да, с логистикой есть такой момент. При передвижении из города в город очень много времени тратится на погрузку вещей, в аэропортах иногда происходят бешеные задержки. В НХЛ все отработано. Ты переодеваешься, прямо на стадионе проходишь досмотр на борт, садишься в автобус, который подъезжает к трапу. Заходишь в самолет, закрываются двери, и ты полетел. Из-за этого у игроков больше времени на отдых. В некоторых наших аэропортах это тоже есть. Но 68 игр — все равно хорошее количество. Ты все время находишься в нужном ритме. Меньше тренировок. Еще Евротур убрали. Для меня лично это положительный момент. Идет равномерный чемпионат. А нет так, что ты прерываешься, а потом опять начинаешь заводиться, разгоняться.
— Особенность еще и в том, что в НХЛ 82 матча играют с октября по май, а у нас 68 — с сентября до конца февраля. Получается по 12-15 игр в месяц.
— В НХЛ — 12-14. Но у нас так же. Плотненько. Я бы добавил время регулярки до середины марта. Чтобы в месяц было 11 игр — был бы оптимальный вариант.
— Ларионов вообще просит играть до мая. Как вы относитесь к летнему хоккею?
— Но я так понял, он хочет, чтобы мы не начинали в сентябре? То есть чтобы Кубок Гагарина разыгрывался в мае?
— Мне не нравится, что в феврале восемь команд уже в отпуске. А 5-8 марта — еще восемь.
— Согласен. Можно немного расширить. Думаю, все к этому постепенно придет. Просто сейчас непонятно, что будет со сборной, пока нет Евротуров. Нет подготовки к чемпионату мира. Да и то раньше давали месяц. Это слишком много! После регулярки и плей-офф люди приезжали готовыми. Сразу начинайте — и поехали.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Как улучшить бытовые условия
— Большие споры возникли, когда собирать «Ак Барс» перед этим сезоном. Ходили слухи, что начнете 15 июля. Но в итоге перенесли на 25-е. Не считаете, что начинать тренироваться надо не раньше 1 августа, но лучше и это время сократить?
— Считаю, нас собрали в идеальное время. 1 августа — это совсем пограничный срок.
— Ну я вижу, что вы сами прекрасно работаете, самостоятельно готовитесь к сезону. И все делают точно так же!
— Пока наш русский менталитет такой, что не каждый будет работать самостоятельно. А тренеры тоже не станут проверять, работал ты или нет. Нужно, чтобы все хоккеисты к какой-то определенной дате вышли на оптимальный уровень и были одинаково готовы физически. Может быть, я бы сделал меньше выставочных игр. Считаю, что шесть игр достаточно. К сожалению, мы начинаем сразу играть матчи друг за другом, на износ. И утомленность прилично накапливается. Может быть, это связано с какими-то мероприятиями, клубными обязательствами, но это просто мое мнение. Как говорит наш главный тренер — нужно переламывать. Вот мы переламываем.
— В КХЛ сейчас работает Сергей Гимаев, он будет помогать хоккеистам чувствовать себя комфортно. Он планирует совместно с лигой сделать базовые изменения. Например, чтобы на выезде клубу предоставляли полотенца, кофемашину и прочие вещи для удобства, чтобы клубы не таскали все это с собой на выезд.
— Считаю, что неважно, крутой ли стадион у «Авангарда» или у какой-то другой команды, у которой арена похуже, — у всех должны быть одинаковые условия: холодные ванны, полотенца, скотч, изолента. Чтобы клубные сервисмены на тратили время на сбор всего этого после игр. Пока все это собирается, мы ждем в автобусе, затем — в аэропорту. Все это накладывается друг на друга, остается меньше времени на восстановление.
В прошлом году во время плей-офф была ситуация: наш клуб все время предоставлял сопернику все удобства, а в плей-офф они нам не стали их предоставлять — например, ту же холодную ванну. Когда они приехали к нам, наши тоже ее убрали. Начинается как детском саду: а вы это забрали, а мы тогда это вам не дадим. Приехали во Владивосток — нечем дышать, как будто на машине без глушителя кто-то проехал. Случайность? Нет, не случайность. Такие «фишки» надо убирать из нашего хоккея.
— На некоторых аренах — сломанные тренажеры. Хоккеисты часто жалуются.
— Ох, это вообще отдельная тема. В некоторых местах нет даже стойки для приседания. Приезжаешь на выезд — зовешь двух партнеров, которые кладут тебе на спину штангу. И не дай бог они отойдут, когда ты с ней приседаешь, чтобы не кидать ее потом на пол. За этим должны следить специальные люди. Если это приведут в порядок, было бы очень здорово.
— Ну вот лига обязала игроков приезжать на домашний матч в костюмах. А вы приходите непонятно в чем.
— Вы за мной смотрели? Я всегда прихожу в костюме. Ни разу не надевал что-то другое. Наверное, эта привычка пришла из НХЛ. Это единственный повод на сегодняшний день надеть костюм.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Интервью — больная тема
— Вас боятся все журналисты в Казани. Говорят, вы год ни с кем не разговариваете.
— Да не надо бояться. Это моя личная позиция. Я много давал интервью и много раз прекращал это делать. Часто бывает, что человек подходит задавать вопросы и не понимает, к кому он подошел. Не готовится, но задает некомпетентный вопрос. Ты ему возвращаешь этот вопрос таким же ответом, а он тебя спрашивает то же самое, только другими словами. Хочется просто послать. Сказать: ты хотя бы подготовься. Такая ситуация случается раз, другой, и тогда принимаю решение, что на сезон уйду в себя. У нас в команде достаточно хоккеистов, которые любят разговаривать, им есть что сказать.
— Вы привезли из НХЛ много хороших привычек. Но не желание общаться со СМИ, хотя там это обязательное правило хорошего тона. А какой самый странный вопрос вам задавали?
— Ой, да я не помню. Стараюсь сразу же забыть об этом. Еще бывает, дашь полноценное хорошее интервью, а его распилят на множество мелких. Я понимаю, почему это происходит, но люди пытаются на этом хайпе зарабатывать. Это тоже максимально неприятно.
— Вы читаете что-то про себя?
— Вообще ничего.
— А про команду?
— Есть пара каналов, которые пишут нормальные вещи. Не просто хотят кого-то переехать, а дают познавательную информацию, что происходит в других командах.
— А почему про себя не читаете?
— Ненавижу, когда спрашивают: «Какие ваши самые сильные качества?» Как я могу оценивать себя? Пусть это делают другие люди. Про себя не люблю говорить и читать.
Не считаю себя ветераном
— В прошлом году мы с юмором читали о заинтересованности НХЛ Бурмистровым. А к вам в последнее время был интерес оттуда? Или эта тема закрыта?
— Интерес в какой период?
— После выступления за «Авангард».
— Я был полностью здоров. Как думаете, я бы пропустил целый сезон, если бы у меня не было предложения? Это очень длинная и интересная история, которую я, возможно, когда-нибудь расскажу.
— Дайте ее синопсис.
— Это чисто человеческий фактор. Конкретно — одного человека. И моя доверчивость.
— Намекните, когда захотите рассказать. Я подойду.
— Сколько мне лет? 33. Скоро.
— Это самый расцвет молодого мужчины. Жизнь только начинается. Но для спортсмена — ветеранский возраст.
— Я не считаю себя ветераном. К возрасту отношусь спокойно. Во всех командах, начиная еще с «Трактора», всегда был самым молодым. Причем намного моложе. Пришел в Питер — там Ковальчук, Артюхин, Дацюк, Кутейкин. Все старше меня на 8-10 лет. Мне уже было под 30, но все равно считался молодым. И потом — бах резко! Хотя сейчас у нас команда более-менее равномерная. Нет такого, что кто-то ветеран, а кто-то — молодой. 33 — это конец пика. Но когда ты правильно работаешь, правильно тренируешься, не теряешь интерес к своему делу, то все будет хорошо.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
— А у вас есть интерес? А то смотришь на вас со стороны и думаешь, что вам вообще ничего не надо.
— Иногда моя внешность не показывает всего, что происходит внутри. Я никогда не работал в хоккее. Хоккей — мое хобби, которое еще и приносит мне доход. Я счастливый человек, который может заниматься любимым делом и получать за это деньги. Бывает тяжело, надо переламывать, когда что-то не нравится. Только тогда понимаешь, что это твоя работа.
— До скольких лет вы бы хотели выступать на профессиональном уровне?
— Не могу ответить на этот вопрос. Все зависит от здоровья. Когда начну понимать, что оно не позволяет играть на высоком уровне, то обманывать никого не хотелось бы. В том числе и себя.
— Вы проводите лето в Америке. После окончания карьеры уедете туда?
— Семья у меня хочет жить там, потому что дети учатся в США. Скорее всего, да. Но я не утверждаю, что буду находиться там все время. Думаю, что будет пополам. В России тоже хочу жить.
— Вы живете в Лос-Анджелесе. В последнее время там не очень обстановка.
— Да, ситуация близка к критической, много чего нехорошего происходит. Посмотрим, скоро там пройдут Олимпийские игры, для местных жителей это надежда на то, что некоторые вещи изменятся в лучшую сторону. Или, наоборот, метка, что станет совсем все плохо.
— Лесные пожары вас никак не беспокоят?
— Там, где я живу, нет пожаров. Лос-Анджелес территориально огромный. Где-то пожары, где-то землетрясения, где-то «черные» районы, куда лучше не заходить.
— В Челябинск не думали возвращаться?
— Нет, в России мы полноценно переехали в Москву. Брат и мама живут в Челябинске. Но когда мы хотим увидеться, они приезжают ко мне.