Кажется, менеджеры лиги проиграли аппаратную борьбу в Минспорта — но у них есть возможность исправить положение внутренними мерами.
Лимит на легионеров в КХЛ сокращён, и плакаться по этому поводу уже бессмысленно. Ещё две недели назад было понятно, что это решение будет утверждено, что это решение идиотское и сделает хуже, ни одного разумного довода, кроме эмоций, приведено не было.
Такое ощущение, что Минспорта просто успело сработать на опережение: Алексей Морозов в Челябинске говорил, что будет собрано совещание руководителей клубов, которое и будет вырабатывать позицию лиги. Однако сейчас президент лиги поставлен в дурацкое положение, и непонятно, что будут утверждать менеджеры КХЛ.
Возможно, лоббисты интересов лиги, о которых упоминалось в последние дни, всё-таки смогут провернуть этот фарш обратно, время ещё есть. Однако если этого не случится, то уже бесполезно сотрясать воздух самоочевидными вещами. Надо понять, как лига сможет смягчить ужесточение лимита, которое неизбежно ударит в основном по середнякам и бедным клубам.
Сокращение потолка
Хороший легионер в КХЛ спокойно мог рассчитывать на сумму около 40 млн даже в сравнительно скромном клубе. Кенни Агостино получает те самые 40 миллионов в «Торпедо», оклад Тейлора Бека в «Сибири» без бонусов — 45 миллионов. Элитные легионеры типа Стефана Да Косты могут претендовать и на 75 млн. Если верить лоббистам сокращения лимита, то на место легионеров попадёт перспективная молодёжь, которая пока на такие деньги однозначно играть не будет.
Кенни Агостино
Фото: Григорий Соколов, photo.khl.ru
Выпадение элитных игроков неизбежно должно повлечь за собой сокращение потолка, который принимался с учётом квоты в пять иностранцев: хотя бы до 850 млн, а желательно — до 800, чтобы у менеджеров богатых клубов не было возможности переплат российским игрокам, которые становятся дефицитом. Вспоминая недавние сообщения о том, что агенты якобы просят от «Сибири» увеличение зарплат легионеров в полтора раза, гораздо логичнее было бы ждать таких требований от лагеря условного Александра Шарова, который может стать одним из самых ценных лотов рынка.
Кроме того, свободные деньги у менеджеров клубов могут породить новых «Верещагиных» или «Язьковых» — вы помните, как ужасно «Магнитка» переплачивала ограниченно свободным агентам после одного успешного сезона и фактически завершала их карьеру. Дикие оффершиты средним русским игрокам на фоне пустоватого рынка однозначно развратят хоккеистов, мы это уже видели в футболе — такой соблазн надо хотя бы частично урезать.
Возвращение драфта
Можно назвать это «драфтом», «ярмаркой», хоть «гульбищем» — суть тут всё равно одна, в закреплении прав на молодых игроков. Желание раскулачивания в последнее время становится понятным: прямо сейчас у того же СКА есть сразу три команды в МХЛ (1946, «Варяги» и «Карелия»), у «Локомотива» — две. Очевидно, что эти клубы просто не могут переварить такого количества молодых игроков.
При обсуждении инструментов равенства в НХЛ драфт почему-то упоминается меньше потолка, а зря. При его отсутствии условные «Виннипеги» и «Баффало» вряд ли могли получать подпитку молодых талантов, которые, как и в Европе, кучковались бы в нескольких самых богатых и популярных командах. У нас в таком положении находятся дальневосточные клубы, которые быстро теряют лучших юниоров, а ехать туда игроки желанием не горят.
Кирилл Капризов на драфте КХЛ
Фото: Сергей Федосеев, photo.khl.ru
Кроме того, драфт нужен для закрепления прав на иностранцев, которые в будущем поедут в КХЛ, а также для выбора игроков из школ вне системы лиги. В своё время клубы явно прикалывались, выбирая Макдэвидов и Маккиннонов, но на самом деле на этом можно заработать: Дмитрий Яшкин, например, в «Динамо» переходил как игрок, задрафтованный «Сибирью», которая получила за это неплохую компенсацию. Кроме того, драфт-пики могут стать лишними активами в обменах.
Конечно, возрождение драфта не должно быть необдуманным — это мероприятие в своё время часто превращалось в фарс. Можно вспомнить легендарное поведение «Ак Барса» на церемонии 2013-го, где клуб защитил всех игроков 1996 года, но никому из них фактически так и не дал шанса в основе. Драфт-пиками менеджеры раньше вообще активно разбрасывались — но сейчас в лиге новое поколение управленцев, которое должно работать правильнее.
Реформа статуса ограниченно свободного агента
Статусы ОСА и НСА наша лига переняла из американских лиг. В Европе таких юридических закавык нет: игроки с истекающим контрактом в любом возрасте могут переходить куда угодно по своему желанию. Некоторые журналисты даже предлагают его отменить — но это, скорее, приведёт к тому, что середняки и бедные клубы быстро потеряют лучших молодых игроков после того, как они выстрелят.
Согласно регламенту КХЛ, игрок становится неограниченно свободным агентом в 29 лет или на год раньше, если отыграл 250 игр в лиге. Все остальные, если получают квалификационные предложения, остаются закреплены за клубом. С учётом появления фарм-систем клубов КХЛ это привело к тому, что топовые клубы маринуют достаточно хоккеистов, которые могли бы постоянно играть в середняках, но при этом боятся отпускать их. Логика там простая: «А вдруг заиграет, но уже не за нас!»
Майкл Бантинг
Фото: AP/TASS
В НХЛ существует особый вид неограниченно свободных агентов — так называемая «группа VI». Этот статус приобретают полевые хоккеисты, которые достигли 25 лет, провели три сезона на профессиональном уровне, но при этом провели менее 80 матчей в НХЛ. Например, из известных свежих примеров — Майкл Бантинг, который ушёл из «Аризоны» как НСА, а теперь зажигает в «Торонто» рядом с суперзвёздами.
В нашей лиге этот возраст можно и уменьшить, даже до 23 лет — к этому моменту потенциал игрока уже вполне ясен. Это в том числе поможет вопросу с заявкой и даст шанс ребятам, которые явно не тянут основу топ-клубов, но их команды пользуются тем, что держат права, и никуда не отдают хоккеистов, мешая развитию их карьеры.
Есть ещё достаточно вариантов для улучшения регулирования в КХЛ — запрет обменов на денежную компенсацию, сокращение заявок — но эти вещи обсуждались и до сокращения лимита. Сейчас же руководству лиги надо думать о сохранении конкурентоспособности, которая в этой регулярке необычайно велика — такое не хочется терять.