Арсен Захарян в товарищеском матче между сборными России и Узбекистана.
Фото РФС
Авторская колонка известного телеведущего, пресс-атташе нашей сборной в 2005-2015 годах — об ожиданиях от наступившего года.
Мнение
Новогодние праздники — время гаданий и прогнозов. Дело чаще всего бесполезное, но увлекательное. В конце декабря мы подводим итоги, вспоминаем лучшее (или худшее — в зависимости от мировоззрения) за год уходящий. В начале января, напротив, смотрим куда-то вдаль, в будущее.
Каждый четный год в футболе отмечен крупнейшим международным турниром. Раньше это всегда вызывало тревогу и ажиотаж, но сейчас — второй раз подряд — мы учимся жить в условиях отстранения. Чемпионат мира в Катаре изначально собиралась смотреть ничтожная доля российской аудитории. Но по мере роста чудес в ходе розыгрыша зрительский охват становился все больше — пока не оказалось, что такого финала, как в 2022-м, не случалось очень давно (если вообще бывало, но тут дело вкуса), и неизвестно, когда подобное шоу повторится. И повторится ли в принципе.
Но тогда, год назад, ЧМ по понятным причинам казался нам экзотикой. К тому моменту не имелось никакой ясности с переходом в Азию из УЕФА, с форматом сборной, с еврокубками, трансферами, платежами и много с чем еще. Хватает неопределенности и сейчас, но она уже иная и реакция на нее — тоже. То, что Россию изолировали от соревнований, произошло вопреки нашей воле, было важно, как мы сами проживем этот срок, окажемся ли адаптивными.
Оказались.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Национальная команда сохранилась, на месте остался ее главный тренер, сформировался к концу 2023-го основной состав. В 2024-м обещаны восемь матчей — первым соперником станет Сербия, и это хороший знак. Мы не играли с представителями Европы с момента решающей отборочной встречи ЧМ-2022 с Хорватией в Сплите — теперь пауза прервется. И на эту историю любопытной картой ложится недавняя новость о соперниках «Динамо» по зимним спаррингам: один из Болгарии и один из Кореи. Если вспомнить недавние отказы от таких игр на уровне сборных — тенденция приятная. Надежда на то, что она сохранится и усилится, — одна из главных в наступившем году.
О возвращении в официальные международные соревнования мечтать, на мой взгляд, пока преждевременно — хотя бы в связи с позицией МОК, исключающей участие команд из России до новых решений. И здесь, наверное, акценты должны быть четко расставлены на национальном уровне.
Но это опять же абстракция. Если есть принятая Стратегия-2030, то изменения в нее должны вноситься после каких-то исследований, анализов и так далее — легко представить, сколько времени на это может уйти. Да и непонятно, на какой срок прописывать перемены в уже выбранный курс — на год, на три, на пять?
Ситуативно, как кажется, мы действуем лучше, чем стратегически. Подготовить красные мячи к снегопаду или найти того, кто единолично дает добро или запрещает проведение матча в мороз часто сложнее, чем среагировать на уже возникшую ситуацию в дальнейшем. Но подобные вещи, они поднимают волну хайпа и в сотый раз вызывают спекуляции на те самые важные темы.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Возвращаться ли на систему «весна — осень» — и если нет, то почему?
Расширять ли РПЛ — и если нет, то почему?
Менять ли лимит на легионеров — и если нет, то почему?
Если обобщить — должны ли мы ждать неопределенно долго четкую позицию по участию России от международных инстанций и постоянно выпускать пар от случая к случаю или нет? Надо ли получить ответы на эти вопросы — которые самые ключевые, судя по реакции на них — так, чтобы больше к ним не возвращаться?
Вот этого и хотелось бы от 2024 года. Ясности — как с тем же переходом в Азию.
Потому что все остальное — отъезд кого-то еще за границу, возможное чемпионство «Краснодара», судьи из Саудовской Аравии — это все локально.
Мир меняется, наша страна меняется. Решения могут быть любыми — лишь бы шли на пользу.
Оставить все как есть — это ведь тоже позиция. С понятными аргументами. Но тогда разговоры о деградации РПЛ надо прекращать. Особенно — из первых уст.
* Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.